Дело о преследуемом муже

— Типичная ошибка несведущего человека, — усмехнулся Мейсон. — Дело в том, что, если вы попросите кого-нибудь взять вашу машину и съездить на ней на почту отправить заказное письмо, в данной поездке он становится вашим доверенным лицом.

— Понятно. Благодарю за разъяснение. Я это запомню. Что еще?

— Если вы посылаете человека в Сан-Франциско на своей машине, дав ему какое-то поручение, в этом случае он автоматически становится вашим доверенным лицом.

— Ну и что?

— И если он попал в аварию, когда вел вашу машину, отвечать будете вы, как если бы вы лично сидели за рулем.

— Ясно, что вы к чему-то клоните. Продолжайте. В чем дело?

— Я адвокат, мистер Хоман. Я представляю Стефани Клэр и заинтересован в том, чтобы раскопать любые данные, которые снимут с нее обвинение в убийстве по неосторожности.

— Ясно.

— Далее. Вы заинтересованы в том, чтобы уменьшить свою юридическую ответственность. Если кто-то действительно угнал вашу машину — это одно дело. Если ехавший на ней использовал ее с вашего разрешения — другое; а если за рулем было ваше доверенное лицо — это уже нечто третье. Естественно, в ваших интересах интерпретировать случившееся так, чтобы нести наименьшую финансовую ответственность.

— Очевидно.

— Значит, у нас противоположные интересы.

— Разумеется. Я знал об этом до того, как вы здесь появились. Скажите мне что-нибудь новенькое.

— Мне думается, сэкономив пенни, вы можете потерять фунт, — многозначительно сказал Мейсон.

— Как прикажете вас понимать?

— Пытаясь выиграть в суде несколько тысяч долларов, вы можете подставить себя под фланговую атаку.

— Чью?

— Мою.

Карие глаза Хомана уставились сквозь роговые очки на адвоката.

— Продолжайте, — сказал он, помедлив. — Договаривайте до конца.

— Я хочу сказать, что Стефани Клэр не сидела за рулем вашей машины. Для этого надо выяснить, кто ею управлял. Поэтому я вынужден заинтересоваться вашими личными делами. А когда я сую куда-то нос, то все основательно вынюхиваю.

— Это шантаж?

— Предупреждение.

— Вы закончили?

— Нет, только начал.

Хоман поворочался в своем вращающемся кресле.

— Боюсь, — процедил он сквозь стиснутые зубы, — это даже хуже, чем я предполагал. — И нервно забарабанил по краю стола коротким толстым, но тщательно ухоженным пальцем. Перстень с большим бриллиантом, ловя лучи света, ослепительно сверкал при каждом движении пальцев.

— Разумеется, мне было бы чрезвычайно выгодно, — спокойно заговорил Мейсон, — а вам чрезвычайно невыгодно, если бы удалось доказать, что машиной управляло ваше доверенное лицо.

— Вы думаете, я солгал, заявив, что мою машину угнали?

— Когда я представляю клиента, мне нравится исходить из предпосылки, что любые заявления, противоречащие тем, что сделаны моим клиентом, являются ложными.

— Не могу винить вас за это. Бизнес есть бизнес. Продолжайте.

— Мало того, — сказал Мейсон, наклоняясь вперед и неожиданно нацелив палец прямо на Хомана, — если по каким-либо причинам вы не хотите, чтобы всплыли факты о мистере Спинни, вам лучше заявить об этом прямо сейчас.

Выражение лица Хомана практически не изменилось, лишь слегка дрогнули ресницы.

— Кто такой Спинни?

— Один джентльмен в Сан-Франциско.

— Не знаю такого. Поэтому мне безразлично, о каких фактах вы говорите.

— И если вы не желаете ничего знать об официантке из кафетерия в Новом Орлеане, самое время рассказать и об этом.

— Угрожаете мне женщинами?

— Женщиной.

— Валяйте. Вытаскивайте их всех на свет Божий. Мне наплевать. Я холостяк. Все считают меня волокитой и донжуаном. А я и не собираюсь этого отрицать. Вы не проймете меня, накопав хоть сотню женщин. Ничто не может навредить человеку, пока его не поймали на месте преступления. А люди не считают, что вас поймали, если вы действуете открыто и…

— Вы неправильно меня поняли, — покачал головой Мейсон. — Я не говорю о женщине, с которой, возможно, вы были просто близки.

— Тогда о ком же?

— О женщине, которая, вероятно, хранит верность человеку, которого она не видела довольно долго, о женщине, которую этому человеку хотелось бы оставить в Новом Орлеане, ибо ему очень нежелательно, чтобы она узнала, где он и чем занимается.

— Почему? — рявкнул Хоман.

— Потому что он хочет, чтобы она с ним развелась.

— Почему?

— Вероятно, потому, что он разбогател и хочет жениться на ком-то еще.

Глаза Хомана задумчиво прищурились.

— Неплохая идея, Мейсон. Полагаю, вы можете ее использовать. Как-нибудь развить. Человеческий интерес. Самопожертвование. Драма и все такое. Изобразите свою женщину слабой и доверчивой, но не перестарайтесь, иначе она будет выглядеть глупышкой. Продолжайте, развивайте эту тему.

— Я и собираюсь это сделать.

Хоман махнул рукой со сверкающим перстнем и неожиданно рассмеялся:

— Материал для сценария. Извините меня, Мейсон. но, желая узнать мое мнение, писатели буквально забрасывают меня своими идеями, так что я на все смотрю под этим углом. В какой-то момент мне показалось, что и вы спрашиваете меня о том же. Очень неплохая идея для сценария.

— Я говорю о фактах.

— О фактах, которые мне ни о чем не говорят. Есть еще что-нибудь?