Дело о продаже Петербурга

Объект с начала 1990-х охранял концерн «Глаурунг». Однако у руководства Фонда была своя охрана. Особенно выделялся парень, похожий на Рэмбо — охрана его так и звала. Прежде он появлялся в Фонде три-четыре раза в месяц, теперь же буквально поселился. Его люди заправляли в самом здании, оставив сотрудникам «Глаурунга» лишь дела внешней охраны.

— Нас постоянно дежурит шесеро. Работаем парами: двое у ворот, двое в здании, двое отдыхают. Территорию обходим раз в три часа. А тех, внутри, сейчас внутри пятеро.

— Когда следующий обход? — прервал его Алексей.

— В двадцать часов. Ну, иногда минут на пять запаздываем.

Юрист взглянул на часы. До назначенного времени было минут двадцать.

И тут на поясе Нертова запищала «труба». Он взял ее и услышал незнакомый голос.

— Здравствуйте, Алексей Батькович. Хоть сейчас-то вы понимаете, что ваша идиотская игра закончена, пусть даже для вас и не совсем благополучно? Самое лучшее, что вы можете сейчас сделать — не погубить до конца двух невинных людей.

* * *

Игорь Борисович никогда не считал себя особо сентиментальным, поэтому на открывшуюся перед ним картину смотрел с некоторой брезгливостью. А картина напоминала иллюстрацию к добротному рыцарскому роману: в углу большой комнаты со стеклами-витражами в кресле, полураскинувшись, лежал молодой человек богатырского вида. Возле кресла стояла дама, прикладывая к его голове мокрое полотенце. Патетичность картины снижало то обстоятельство, что дама была явно старше предмета своих забот.

— Клавдия Александровна, нам необходимо поговорить.

— Я занята, — дама не обернулась.

— Лучше бы этим занимался врач. Честное слово, нашему герою самое место в больнице.

— Я должен руководить своими людьми, — возразил Рэмбо более-менее здоровым голосом.

— Даже не знаю, обрадую вас или огорчу, — ухмыльнулся Игорь Борисович, — однако должен сообщить — теперь это уже не ваша проблема.

— Не понимаю, — дама наконец-то соблаговолила повернуться.

— Обстановка изменилась, соответствующим образом изменяются права и обязанности сторон. — Московский гость говорил уже без ухмылки. — Два часа назад я имел разговор с Москвой. Нами, то есть мной, координатор все-таки я, недовольны. Могу объяснить, почему. Чтобы вытащить этого парня… — Игорь Борисович ткнул пальцем в Рэмбо и вдруг заорал: — Этот кусок мускулистого г…, пришлось подключать людей, которых наш клиент просто так не теребит!

Рэмбо поднялся и, слегка покачиваясь, шагнул к Игорю Борисовичу. Тот отступил, вынув небольшой пистолет. Когда дуло уставилось в лоб Рэмбо, тот отступил сам и сел в кресло. Дама злобно взглянула на гостя, будто готовя особо убийственную фразу, но москвич опередил ее.

— Успокойся. Ты не понимаешь, каким людям пришлось звонить в ваш болотный город прямо из Кремля, ради одного: лишь бы этот мачо сидел сейчас здесь, а не давал показания на Литейном! Если б ему вдруг дали «вышку», я был бы рад. Хочешь грохнуть какого-нибудь лоха, кровь с третьего этажа затекает на первый. Хочешь грохнуть отставного секьюра — он сам повяжет тебя. Любовь и работа — вещи несовместные. Впрочем, насчет любви мне не все понятно. Вы же читаете Бодлера в подлиннике. Что вы нашли в этой горилле?

— Это все, что вы хотели сказать? — холодно спросила побелевшая Клавдия Александровна.

— Разумеется, нет. Меня наказали, сократив гонорар на половину. Подозреваю, она пошла тому, кто все уладил. Кроме этого, я получил абсолютно четкие указания по вашему поводу. Великая комбинация, согласно которой «Братцы-ленинградцы» берут под контроль будущей ЗакС, отменяется. Вы можете тащить эту контору и дальше — благо, деньги у вас есть, но не советую. Могу открыть маленький секрет — кстати, имеющий отношение к нашему органайзеру — выборы не состоятся. Поэтому не стоит дергаться. Будете мирно и тихо работать на меня. Я всего лишь менеджер, пусть и высшего уровня. Обычный организатор побед. Вы же отныне — мои исполнители.

— Игорь Борисович, — дама уже полностью справилась с эмоциями, — по-моему, это очень глупая шутка.

— Я не шучу. — Голос гостя звучал проникновенно. — Если вы не верите, можете поговорить с клиентом. Однако предупреждаю, его рабочее время очень дорого, и каждый внеплановый разговор имеет определенную таксу: пятьсот долларов минута. Не советую тратиться, все равно ничего нового, по сравнению с моими словами, вы не услышите.

— Игорь Борисович, я не хотела бы вызывать охрану…