Дело о проклятых портретах

Дверь в церковь отворилась на удивление легко и тихо, словно кто-то следил за петлями. Внутри также оказалось куда меньше следов запустения, чем ожидал Корсаков. Смотря на здание снаружи, складывалось ощущение, что оно готово рухнуть от малейшего ветерка. Однако внутри было сухо – все окна целы, и даже крыша не прохудилась. Никаких птичьих гнезд, никакой паутины. Лавки расставлены вдоль стен, иногда друг на друге в три-четыре ряда, словно импровизированные лестницы или леса. Потолок утопал в темноте.

Владимир опустил походную сумку на пол и извлек из нее самый тяжелый предмет – переносной фонарь, напоминающий те, что используют путевые обходчики на чугунке8. Чиркнули старательно оберегаемые от непогоды спички – и полумрак церкви разрезал яркий желтый луч света. Молодой человек повел фонарем вокруг себя, а затем поднял его выше, чтобы разглядеть стены и потолок. Открывшаяся ему картина пугала и завораживала.

Потолок был закрыт туго натянутым полотном, которое раньше могло быть парусом. Украшала его незаконченная картина, выглядевшая в этой церкви словно богохульная, оскверненная фреска. По спине Корсакова побежали мурашки. На картине, несомненно, был изображен пейзаж, открывающийся с обрыва. Монолиты, лес, петляющая дорога, городок у подножья холма и изгибы реки. Над пейзажем застыло самое жуткое небо из тех, что ему доводилось видеть – темное, пурпурное и зеленоватое одновременно, словно пронизанное жилами, а в центре небосвода раззявил ненасытную пасть вихрь, напоминающий небесный водоворот. Вниз на землю низвергались потоки воды. Городская колокольня кренилась к земле, готовая упасть. Вода в реке будто вскипела, из неё ввысь тянулись сотни рук. Нет, даже не рук, а лап, с острыми когтями. Им навстречу из небесного водоворота уже показались кончики пальцев – огромные настолько, что воображение Корсакова отказывалось представить истинные размеры твари целиком. Надев очки для чтения и забравшись на одну из лавок, он смог разглядеть среди камней тщательно выписанную фигуру – высокий худой человек с развевающимися на ветру волосами и одеждой, стоящий у мольберта.

–Что ж, – пробормотал себе под нос Корсаков, снимая очки, и вздрогнул от звуков собственного голоса. – Это объясняет обезумевшую стихию.

Он вышел из церкви и огляделся в поисках провожатого. Мальчишки и дух простыл, зато на фоне леса застыла могучая фигура исправника, завернувшегося от непогоды в прорезиненный плащ, что придавало ему сходство с изображениями мрачного жнеца на старинных гравюрах.

–Гаврила Викторович! – громко и с показавшейся фальшивой даже ему самому радостью воскликнул Владимир. – Решили составить мне компанию на прогулке?

При этом рукой Корсаков старался как можно небрежнее дотянуться до револьвера, который он спрятал в кармане брюк выходя утром из гостиницы, отчаянно надеясь, что оружие ему не понадобится.

–Держите руки на виду, пожалуйста, господин Корсаков, – сурово ответил Родионов. – Я не люблю, когда меня принимают за дурака и врут в лицо.

–Что Вы… – попытался оправдаться Владимир.

–У нас не забирали почту с самого начала потопа, – исправник навел на него собственный револьвер и сделал шаг вперед. – Так что вы никак не могли получить письмо от своего друга. Более того – вся корреспонденция до сих пор лежит в почтовом доме, и я даже почел за труд бегло её просмотреть. Там нет ни одного письма, подписанного Стасевичем, и ни одной весточки, которую бы пытались отправить из усадьбы Серебрянских. Так что советую прекратить мне врать и ответить, за каким чертом вас принесло в мой город?!

–Чертом? Очень правильный вопрос! – даже находясь на мушке, Владимир не мог не усмехнуться над иронией обстоятельств. – Боюсь, вам будет сложно мне поверить. Но если все-таки хотите послушать – давайте укроемся внутри. Эта непогода меня утомила. А вам будет легче понять, о чем я говорю.

VI

Две недели назад, усадьба Серебрянских.

-Поверьте, выслушать меня в Ваших интересах!

Софья Николаевна Серебрянская никогда не видела человека, который не просто выдерживал на себе тяжелый взгляд, заставлявший трепетать крестьян, но даже позволял себе разглядывать её в ответ, дерзко и спокойно. Высокий чернобородый незнакомец в изящном сюртуке прошествовал от дверей столовой и уселся на массивный стул на другом конце длинного, накрытого порядком истлевшей скатертью, стола.

–Подплывая к этому чудесному городу, я не мог оторвать глаз от чудесной натуры, открывшейся мне. Древние камни, а рядом с ними – старая, покосившаяся церквушка. От валунов исходила такая зловещая сила, что я задал себе вопрос – кому же пришла в голову построить храм рядом с ними? Сойдя на берег, я попросил утолить мое любопытство и хозяина гостиницы, и местного исправника. Оба ответили мне – церковь строил род Серебрянских. И я понял, что именно вы, драгоценная Софья Николаевна – вы-то мне и нужны!

–И чем я могу помочь, молодой человек? Учтите, древность моего рода не стоит равнять с его богатством. Денег от меня вы не дождетесь!