Дело о пропавшей России (Агентство 'Золотая пуля' - Сборник новелл)

- Паук говорит,- возвестил динамик.

- Слушаю тебя, Паук.

- Несите деньги... Английский слизняк еще не ушел?

- Журналист?- переспросил переговорщик.

- Британский буржуазный писака, кусок дерьма... не ушел?

- Нет,- ответил переговорщик.- Он здесь.

- Вот он и принесет бабки.

- Видишь ли, Паук... деньги должен передать официальный представитель Центробанка России. Такова процедура.

- Ты, урод, будешь ставить мне условия?- спросил Паук зловеще.

- Разумеется, нет,- ответил переговорщик,- всегда можно найти компромисс, верно, Паук? Мы готовы передать деньги любым способом, но и вы должны продемонстрировать волю к диалогу, отпустив женщин.

- Бабки! Вертолет! Освобождение нашего брата! Потом - разговор о заложниках. Понял?

- Я должен поговорить с английским журналистом... возможно, он не захочет...

- А его, слизняка, никто и не спрашивает!- заревел Паук.- Если через десять минут этот урод не принесет нам наш миллион - я режу голову бабенке. Все!

Пошли гудки отбоя.

- Вот результат вашего либерализма и мягкотелости,- веско сказал переговорщику Валерий Вячеславович, украдкой поглядывая на вице-губернатора.- Теперь не вы, а они навязывают вам решения.

- Почему "теперь"?- пожал плечами переговорщик.- С самого начала террорист всегда находится в выигрышных условиях, у него в руках козыри жизнь заложников.

- Если,- продолжал настаивать Валерий Вячеславович,- сразу жестко и бескомпромиссно дать понять преступникам, что ни о каких переговорах не может быть и речи, то они сами сдадутся... дабы не отягощать свою участь.

Офицеры ФСБ переглянулись. Довольно-таки скептически. Внезапно раздался голос Александра Петровича:

- Возможно, мне стоит переговорить с этим... Пауком?

- Александр Петрович,- сказал Валерий Вячеславович,- я думаю, делать этого нельзя. Это может нанести непоправимый вред.

- Чему это может нанести вред?

- Вашему авторитету,- негромко (но все услышали) сказал чиновник.

- Александр Петрович,- сказал другой.- Наверное, в этой ситуации стоит проявить... э-э... разумную осторожность.

Дело-то может получить неожиданную интерпретацию и (чиновник сбоку посмотрел на меня) раздуто прессой. Вы вспомните девяносто пятый год, переговоры Виктора Степановича Черномырдина с Шамилем Басаевым...

- Я помню.

- Ведь сколько грязи вылили на Виктора Степановича потом. Всю жизнь не отмоешься!

Валерий Вячеславович кашлянул в кулак и поддержал своего коллегу:

- Действительно. Да и сам стиль общения этого Паука совершенно недопустим. Он позволяет себе оскорбления.

Политику вашего уровня непозволительно выслушивать подобные заявления об...

- Хватит,- оборвал вице-губернатор. Чиновник замолчал. Александр Петрович обратился к переговорщику: Скажите, мое обращение могло бы сыграть положительную роль?

- Нет,- твердо ответил переговорщик.- К сожалению, Александр Петрович, в нашем случае - нет.

- Почему? Можете объяснить?

- Да, могу. Все дело в том, что мы встретились с не совсем обычными преступниками. А с людьми, одержимыми бредовыми идеями. Среди мешанины этих представлений - отрицание власти, общества, законов и так далее. Вице-губернатор в их глазах - олицетворение власти, которую они презирают и ненавидят. Боюсь, Александр Петрович, что ваше вмешательство только подогреет их агрессию... извините.

- Я понял,- облегченно ответил вице-губернатор и посмотрел на часы. Все остальные тоже. Прошло уже семь минут из отпущенных нам Пауком десяти.

- Надо идти, Андрей,- сказал Костин.- Ты готов?

***

Деньги оказались в самой обычной картонной коробке (но не от ксерокса).

Я сегодня ничему больше не удивлялся.

Я взял коробку с миллионом баксов под мышку и пошел знакомой уже дорогой: через мрачноватый тоннель арки, через двор-колодец... из окна на третьем этаже на меня смотрели глаза мертвеца.

Двое мужчин в штатском и двое в форме ничего мне не сказали. Пятьдесят две ступеньки вверх... глаз телекамеры... и голос из переговорника:

- Раздевайся, англ.

Я разделся. Сложил одежду на пол.

- Открывай коробку.

И я открыл коробку.

- Высыпай на пол... Я хочу видеть.

Я высыпал на свою куртку миллион баксов. Никаких эмоций я не испытывал - как будто это была туалетная бумага. Сто рулонов туалетной бумаги с водяными знаками и какими-то там хитрыми степенями защиты... От кого? От безумных "Усыновленных Дьяволом"?

- Сложи баксы обратно в коробку.

Подойди к двери.

Я небрежно покидал пачки обратно - получилось "с горкой", не так, как у педантичных банковских служащих, подошел. Дверь раскрылась:

- Входи, урод... Быстро!

И снова я встретился глазами с женщиной, привязанной у стены. Ужас в ее глазах, отчаяние, крик... А я стоял и держал в руках идиотскую коробку с американским лимоном. И сам ощущал себя законченным идиотом... А кем еще я мог себя ощущать?

...Лестничная площадка, пятьдесят две ступени вниз, двор, арка, автобус.

***

Моего возвращения ждали, ждали информации. Но мне нечем было порадовать собравшихся в автобусе людей.

- Нет,- качнул я головой,- в лучшую сторону не изменилось ничего.