Дело о пустой консервной банке

— Еще вот что. Когда Карр готовится лететь, к их дому подъезжает большой лимузин. Водитель открывает запертые ворота в ограде поместья, объезжает по дорожке вокруг дома, а потом мчится к ангару Уэнстона — к дальнему концу летного поля. У племянника мотор самолета уже прогрет, он выруливает к месту, где остановился автомобиль, и делает разворот. После этого открывается дверь, сначала выходят китаец-слуга и Джонс Блэйн, который, по-видимому, является телохранителем. Затем выходит и сам Карр и…

— Постой, — удивленно прервал его Мейсон. — Ты говоришь — выходит!

— Что слышишь.

— Так он что же — ходит?

— Угу! Не очень, правда, здорово, но ходит.

— А как ты об этом узнал, Пол? — волнуясь, спросил Мейсон.

— Да как-то разговорился с одним бродягой, который живет в развалюхе около железной дороги, прямо рядом с тем местом, где у Уэнстона аэродром. Знаешь, наверное, таких — сидят себе на корточках на заброшенных пустырях, строят себе хибарки из утильной жести, что из-под нефтяных баков. Старые куски рифленого железа да пара досок — вот тебе и дом…

Мейсон понимающе кивнул.

— Так вот, этот бедолага все время видит, как Уэнстон взлетает и возвращается после полета. Иногда берет на борт пассажира, который, вернувшись, выходит всегда в конце взлетно-посадочной полосы. И всегда рядом с ним крепкий парень, вероятно, это Джонс Блэйн. И китаец. Пассажир обычно проходит несколько шагов от самолета до автомобиля, садится в машину. Ходит он довольно медленно, но ходит. По описанию это — Карр.

— А бродяга твой надежен, можно ему верить? — спросил Мейсон.

— Гарантии дать не могу, — с сомнением ответил Дрейк. — Малый он довольно странный. Я обратил внимание на его лачугу и подумал: может, его порасспросить хорошенько. Ты же мне говорил, чтобы я следил за Уэнстоном… Денег этот бродяга за сведения никогда с меня не брал, но я ему отдал кое-что из старой одежды да пару одеял. Добирался до него по шпалам. Остановился около его хибары, разговорились. Поставил бутылку дешевого ликера, которую прихватил с собой. Хорошо посидели, до сих пор еще голова трещит. Ну, у него язык и развязался, многое мне порассказал.

— Может, и мне сходить, — усмехнулся Мейсон, — поболтать с ним?

— Тебе? — удивился Дрейк. — Да он же забулдыга, Перри. Если бы ты знал, что мне пришлось испытать, ты бы Богу душу отдал. Он страшный пьяница. Говорю тебе, у меня и сейчас еще голова раскалывается.

Мейсон спрыгнул со стола Дрейка.

— А почему бы тебе не накачаться еще раз? — спросил он. — Чтобы вышибить головную боль, Пол? Расходы на выпивку останавливают? Только сейчас я понял, что ты сэкономишь на этом.

— Э, — мрачно вздохнул Дрейк, — мне, поверь, не сладко было, когда я шел, спотыкаясь, по шпалам, а потом еще пришлось распивать эту бутылку, которую для натуральности я нес в свертке одеял. Шляешься в темени, разыскиваешь тут тебе всякие трупы, спишь пару часов за ночь, тащишься пешком к черту на кулички, употребляешь дешевое пойло… И за все это — такая благодарность!

Мейсон пошел к двери.

— У тебя не хватило воображения, Пол. Тебе надо было сказать ему, что ты — угонщик самолета или что ты налил дорогого марочного коньяка в бутылку из-под дешевого вина.

— Посмотрим, — презрительно усмехнулся Дрейк, — как ты влезешь в эту шкуру и блеснешь перед отпетым бродягой! Давай-ка, дружище, попробуй сам!

Выйдя от Дрейка, уже на подходе к своему кабинету, Мейсон спросил у Деллы:

— Как ты думаешь, эти люди еще ждут?

— Да, — уверенно ответила она, — я сказала им, что у вас совещание, а по телефону с вами связаться трудно, так как вы предупреждали, чтобы вас не беспокоить, но что я могу сходить сама, объяснить ситуацию, и вы придете. Ну, так как? Вы оставили там нашу жестяную банку?

— Без особых затруднений, — сказал Мейсон, — я вошел с туго набитым портфелем, в перчатках, сказал, что хочу осмотреть помещение еще раз, особенно краску на гаражной двери. Они послали проводить меня Хестер, свою служанку, эту грубоватую и не блещущую умом женщину. Я дождался, когда она повернулась ко мне спиной, и поставил банку на полку.

— И как думаете, она не заметила?

— Да, по-моему, она даже и не обернулась до того, как я стал подниматься по ступеням. Она или в самом деле у них рабочая лошадь, или просто притворяется ею, чтобы не вмешиваться ни в какие дела. Так что приманка поставлена, и остается только ждать, какой зверь попадется в капкан.

— Что-то мне не нравится эта приманка, — поморщилась Делла, — смотрите, чтобы кто-нибудь не украл ее.

— Хорошо, этим пустяком я займусь, — пообещал Мейсон.

Он отпер дверь своего кабинета.

— Пойду приглашу их, — сказала Делла Стрит. — Мистер Уэнстон хочет переговорить с вами, прежде чем вы побеседуете с этой женщиной.

— Хорошо, пусть войдет. Посмотрим, что задумал он на этот раз.

Очень подтянутый, словно военный с хорошей выправкой, вошел Уэнстон. Он вежливо поклонился Делле Стрит, пожал руку Мейсону.