Дело о радиоактивном кобальте

Партия началась при многочисленных зрителях, причем были представители различного возраста. Мы играли с увлечением, и г-н Кудерк, русый, коренастый, веснушчатый, бросался на мяч так, будто от этого зависело, останется ли он жив. К трем часам дня мы уступили площадку другим любителям волейбола. Г-н Кудерк, видимо, был доволен. Он похвалил нас за ловкость в игре и, полуобращаясь к своему сыну, пригласил нас на будущее воскресенье. Я же хотел… Я напряженно думал, как перейти от волейбола к физике и от физики к счетчику Гейгера.

Вслед за тем г-жа Кудерк предложила закуску расположившимся на траве физикам, биологам, детям; их шумная беседа вертелась вокруг футбола, последнего шведского фильма с участием Бергман и каких-то исключительных рецептов приготовления пищи. Вместе с ними закусывали их собаки и кошки. Короче, можно было бы сказать, что наука была предметом заботы не обитателей Жиф-сюр-Иветта, а людей, живущих на другой планете.

Г-н Кудерк пошел домой принять душ. Он вернулся элегантно одетый, и мое сердце начало бить тревогу. Что же, он сейчас уедет? Значит, прощайте мои планы! Оборвав беседу с пожилым мужчиной, интересовавшимся, не собираю ли я марки, я побежал навстречу хозяину дома.

— Вы уезжаете? — спросил я, задыхаясь.

Отец Франсиса посмотрел на меня с доброжелательной улыбкой.

— Да, мой друг, я не могу играть в волейбол до вечера. Завтра у меня будет все тело болеть…

— Вы уезжаете в Париж?

— Уж не хочешь ли ты возвратиться? Франсис будет очень опечален. У вас еще много времени для игр. К тому же я не в Париж… Мне нужно побывать в Сакле. Там производятся опыты, и у нас — ни праздников, ни воскресений.

Он говорил об опытах, как будто дело шло об упрямых и капризных людях. Я решил кончать мою игру!

— Мсье Кудерк, возьмите меня в Сакле. Я очень хочу увидеть атомный котел и… и… другие отделы…

— Но, мой друг, Атомный центр — не место, которое юноши могут посещать вот так…

— Г-н Кудерк, сегодня воскресенье! В Сакле, наверно, мало народу. Я никому не помешаю. Умоляю вас, возьмите меня с собой!

Г-н Кудерк заколебался. Затаив дыхание, я увидел на его лице отражение внутренней борьбы. Вскоре его синие глаза начали искриться и веснушки стали ярко-красными, будто бы освещенными изнутри.

— Да… Ну, один раз ничего. Едем!

Я еле удержался, чтобы не подпрыгнуть от радости.

— Скажите, мсье Кудерк, могу ли я попросить еще за Голову-яйцо. Я хочу сказать, за моего товарища… Вы знаете, он очень силен в физике!

— И поэтому вы прозвали его Головой-яйцом, А это значит неплохая голова! Хорошо! Едем!

Я побежал к нашим, которые продолжали уплетать бутерброды с маслом и медом. Принося Мяча в жертву светским приличиям — ведь кто-то должен был остаться с Франсисом, — я захватил с собой на бегу Голову-яйцо. В первый раз я увидел нашего технического советника в истинном его виде: обычно такой сдержанный и боязливый, он громко что-то выкрикивал и шел чуть ли не вприпрыжку, так что при этом покачивалась в разные стороны его голова. Через минуту мы уже катили с г-ном Кудерком в Сакле.

* * *

В местечке «Христос из Сакле» старая деревня и Атомный центр находились напротив, как два символа — старого и нового мира. С одной стороны — несколько убогих крестьянских домиков, прижавшихся к земле, с другой — просторные и гордые новые здания, то квадратные, то круглые, поднимавшиеся в небо.

Входя в ворота, г-н Кудерк коротко рассказал, что Центр, окруженный решеткой и охраняемый стражей, возник в 1943 году. С тех пор он все время расширяется. Кроме атомных котлов, служащих для экспериментальных работ, Центр располагает большим помещением, где производятся различные эксперименты в лабораториях, приспособленных для разрешения проблем ядерной и нейтронной физики, радиоактивности, электроники, термодинамики, металлургии, биологии, медицины и большого количества других наук и дисциплин, названия которых я не запомнил.

Автомобиль остановился около ограды. Стражник приблизился к г-ну Кудерку и, узнав его, отдал честь.

— А эти господа? — спросил он тусклым голосом, указывая на нас пальцем.

— А, — сказал Кудерк. — Это атомные шпионы!

Стражник расхохотался. Дав знак своему начальнику за оградой, подозрительному, как таможенник, он пошел открывать ворота.

— Нам повезло, что нас встретил старый знакомый, — сказал г-н Кудерк, когда машина уже шла по широким аллеям к Центру. — В Сакле доступ не для всех. Нас здесь около шести тысяч испытателей, инженеров, рабочих. Мы работаем постоянно. Как стража может знать всех в лицо? Даже мы обязаны показывать пропуск. Тем более посетители — посторонние.