Дело о самоубийцах (СИ)

- Привет, Гарри! - ласково ворковала Джобет. - Что-то ты сегодня рано. Видно, в отпуске сильно скучал по работе?

Ковальский стоял у входа и молчаливо смотрел на секретаршу шефа.

- Какой-то ты мрачный. Салли спать не давала? Ты ее еще не выгнал? - продолжала шутить Джо, смеясь своим мелодичным меленьким смехом. - Ну, что молчишь, милый!

"Беги, Джо, беги отсюда! Ради бога, беги!!!", - кричал мозг Ковальского, но его губы, искривившись в жесткой усмешке, сказали нечто другое.

- Милочка, позвольте узнать, сколько вам лет?

- Что...? - Улыбка сползла с лица девушки. - Что с тобой, Гарри?

- Так и собираетесь тут всю жизнь просидеть, за печатной машинкой? Вам бы мужа хорошего, да детишек бы завести...

- Что... ты такое говоришь!?

- Я говорю: красивая вы девушка, а ведете себя, извиняюсь, как двадцатидоллоровая шлюшка.

- Ты-ы-ы... - Она постепенно приходила в себя. - Скотина!

- Да уж, он такой! - как-то странно ответил Ковальский, а потом вдруг достал из кобуры "вальтер" 38-ого калибра. Переложив его в левую руку, он передернул затвор, посмотрел одним глазом в дуло пистолета, и медленно навел его на секретаршу.

"Перестаньте, вы, чертов маньяк! Убейте меня, а ее оставьте в покое!", - тщетно буйствовал внутри себя самого Ковальский.

- Шеф у себя? - спросил он ровным голосом.

Джобет на дрожащих ногах медленно поднималась со стула. Лицо ее побледнело, губы дрожали.

- Г-гаррри, т-тыы ш-што-о...

- Куколка, я спрашиваю еще раз: капитан у себя?

Она молча кивнула и медленно опустилась на свое место.

- Ну и прекрасно! - бодро сказал инспектор Ковальский, и нажал на спусковой крючок.

Выстрел отбросил секретаршу назад, но стена не дала ей упасть. Так она и осталась сидеть, уперев в стену свою милую головку, и на ее красивое бледное личико со лба стекали две темные струйки.

"Господи, Джо! О господи!!!".

А Ковальский уже открывал дверь в кабинет.

Феретти сидел за столом с открытым ртом, не понимая, что происходит: подчиненный и друг держал его на мушке!

- Что происходит Гарри? Это... это ты стрелял? - наконец, спросил он.

- Довольно глупый вопрос, вам не кажется, капитан? - Ковальский засмеялся и по-ковбойски сдул воображаемый дымок со ствола "вальтера". - Глупее может быть только ответ: да, это стрелял я!

- А... в кого? - словно подтверждая его слова, глупо улыбнулся Феретти.

- А вы позвоните своей секретарше, она в курсе, - ответил Ковальский и захохотал.

"Доктор, опустите пистолет и сейчас же уходите. Ради бога!".

- Заткнитесь, инспектор! Как бы вы "там" ни дергались, я все равно это сделаю.

- Что? - не понял Феретти.

- Пардон, капитан, это я не вам, - ответил ему Ковальский.

Капитан, меж тем, медленно вытягивал из приоткрытого ящика стола свой штатный "кольт".

- Гарри, Гарри, послушай..., - бормотал он, пытаясь отвлечь внимание Ковальского. - Объясни, что все это значит?

- Я увольняюсь, вот что это значит! Вы все мне до чертиков...

Они выстрелили почти одновременно: капитан стрелял навскидку, и его пуля прошла у Ковальского подмышкой, прошив одежду и лишь слегка оцарапав кожу; пуля инспектора вошла капитану в грудь, почти посредине, откинув того на спинку кресла.

- Дерьмовый вы стрелок, капитан! - усмехнулся Ковальский. - Надо б вам на стрельбище хоть раз в год выезжать. Впрочем, теперь это уже не важно. Не так ли?

- Гаа...рри..., - хрипел Феретти, хватая ртом воздух.

- Фенита ля комедия, капитан! - С этими словами Ковальский подошел к столу и почти в упор выстрелил своему шефу в лицо.

"Перестань, перестань, перестань...!".

- Это вы перестаньте дергаться, инспектор! А не то я прострелю вашу правую ногу - она мне уже порядком надоела.

"Зачем все это? Лучше убейте меня! Зачем все эти смерти?!".

- Зачем? Хотите сказать, что у вас не возникало таких желаний? Но я лишь тот, кто их исполняет!

"Умоляю, перестаньте...".

Ковальский шел по коридору и методично расстреливал всех, кто попадался на пути: за его спиной лежали уже три трупа полицейских, и еще один, тяжело раненный, стонал с закрытыми глазами. После очередного выстрела затворная рама пистолета стала на упор: кончились патроны! Ковальский спокойно достал из кармана запасную обойму, но как только он вставил ее в рукоятку "вальтер", неожиданно услышал сзади выстрел. Одновременно он почувствовал сильный удар в левую лопатку, а следом резкую боль, словно туда вошел расклеенный металлический стержень. Он привалился к стене и сполз по ней на пол.

- Ковальский, брось ствол, падла! - услышал он сзади себя, и узнал голос: это был сержант полиции Уоткинсон, который, очевидно, скрывался за косяком ближайшего входа в кабинет.

- Что ж, пришло время прощаться, Гарри! - С этими словами Ковальский передернул затвор пистолета, переложил его из немеющей левой руки в правую, вставил ствол в рот и выстрелил.

Мозг словно прорезала яркая вспышка, оба "экрана" стали медленно угасать. Последнее, что он услышал, был нежный женский голос: "Гарри, Гарри! Милый Гарри!"...

***

"Гарри, Гарри...!".