Дело о самоубийцах (СИ)

- Зачем? К сожалению, вы стали для меня опасны, инспектор Ковальский. Если же ваш вопрос относится к моим необычным исследованиям, то я отвечу так: любопытство! Я ведь ученый, а все ученые очень любопытны, знаете ли. Даже больше, чем полицейские ищейки, хе-хе. И простым обывателям этого стремления к тайнам мира, увы, не понять.

Нортон снял свой вязаный джемпер и, аккуратно свернув, положил на соседнюю кушетку. Затем он продолжил:

- У нас есть немного времени, поэтому я расскажу вам кое-что об интересующем вас деле. И знаете почему? - Доктор засмеялся, мелко и противно. - Если вы любитель детективного жанра, то знаете, что в пошлых триллерах злодеи перед ожидаемой смертью героя рассказывают о своих тайнах и замыслах, и потом попадаются на этом? Они как бы бахвалятся перед ним, показывают свое превосходство и ум. В этих местах я всегда смеюсь, ибо режиссеры неправильно понимают побудительный мотив этих откровений. На самом деле, причина в другом. Для лучшего понимания я вкратце расскажу вам легенду о цирюльнике царя Мидаса. Он один, бедняга, знал тайну своего хозяина, потому что был допущен к его голове, всегда обмотанной тканью. Но он никому не мог рассказать, что у царя ослиные уши, под страхом смерти. А ему очень хотелось - так и распирало его, беднягу. И тогда он...

- К-кам-мыыш!

- О, вижу, вы знакомы с древней историей Средиземноморья. Похвально для полицейского. Что ж, теперь вы понимаете мое желание. Да, мне чертовски хочется поделиться с миром поразительными результатами своих исследований, но, увы, как и тот бедняга цирюльник, я этого сделать не могу, по понятным вам причинам. Ибо для вас и для всех, это всего лишь преступление, а для меня - эксперимент над природой человеческого сознания! Впрочем, у меня, как и у того цирюльника, есть выход: я могу прошептать эту тайну в ямку, вырытую в земле. Вы - моя ямка, из которой, однако, не вырастет камыш, и не поведает всему миру о докторе-злодее. Зато вы сможете поучаствовать в очередном моем эксперименте, увы, смертельном для вас. Как вам такое?

- М-м-м...

- Прекрасное замечание! Итак, зачем я это делаю?! И самое главное - как?! - Доктор перестал ходить и уселся на соседнюю кушетку. - Помните наш разговор в прошлую встречу? Вы сказали тогда, что у некоторых людей возникает непреодолимое суицидальное желание шагнуть в пропасть. Был и у меня такой момент. В детстве. Отец повез меня как-то на Гранд-Каньон. Впечатляющее зрелище! Мы стояли на огороженной площадке, а потом отец сказал: пойдем сын, посмотрим на настоящую пропасть! И мы через какое-то время нашли такое место, ничем не огороженное. И вот мы стоим над пропастью, отец держит меня за руку, и я чувствую, что его рука слегка вздрагивает. А у меня дрожали коленки, ведь в метре от нас была пропасть глубиною в километр. И все же, совместно с ужасом, я испытал тогда еще одно непонятное, неведомое мне ранее ощущение: меня словно тянуло к этой пропасти! Потом мы обедали невдалеке от этого места, в какой-то кафешке. Я сказал отцу, что хочу в туалет, а сам потихоньку побежал к тому месту. И вот я снова стою в метре от обрыва, но уже без отца. Снова дрожь в коленках. Но я заставил себя подойти ближе на полшага. Потом еще немного, и еще... Теперь я на самом краю, носки ботинок уже на сантиметр выступают над пропастью. Дрожь уже во всем теле, дыхание сперло. Непередаваемое ощущение! И я подумал: один маленький шажок, и... долгий-долгий полет, затем удар, и ты уже ничего не ощущаешь, а главное: не помнишь, НЕ СУЩЕСТВУЕШЬ! И только когда у меня закружилась голова, я пришел в себя и отступил назад. Я бежал обратно к отцу, а на щеках у меня были слезы восторга, смешанного с первым моим желанием познать неведомое. И я пронес эти ощущения через всю жизнь.

Нортон замолчал, видимо, расчувствовавшись от воспоминаний, и только через минуту продолжил: