Дело о счастливых ножках

– С Фрэнком Пэттоном я должна была встретиться в тот день, когда его убили. Он назначил встречу на восемь часов. Я ведь подъехала туда в машине Боба Дорэя… Перед этим мне стало известно, что он в городе. Я принялась обзванивать отели, чтобы выяснить, зарегистрирован ли у них доктор Дорэй. Это бесконечно нудное занятие. Я звонила с телефона подруги. Не скажу, кто она, чтобы ее в это дело не впутывать. Я весь вечер просидела на телефоне, наконец нашла. Он был в «Мидуик-отеле». Я просила передать, как только он появится, – пусть позвонит мне. И он позвонил, сказал, где находится, и примчался ко мне. Я ужасно рада была его видеть, по-моему, даже заплакала: я была так счастлива увидеть в этой пустыне близкого человека, что у меня покатились слезы… Он узнал, что у меня встреча с Фрэнком Пэттоном, и так не хотел, чтобы я туда ехала. Все грозился, что убьет мошенника. Вы ведь понимаете, это просто было сказано в горячке, он совсем не имел в виду реальное убийство.

– Продолжайте, – негромко попросил Перри Мейсон, увидя ее страдальчески-взволнованный взгляд.

– Но у него в машине был нож… Только богу известно, почему Боб решился на это, он, наверное, просто сошел с ума. Я хотела встретиться с Пэттоном, но не желала, чтобы меня подвозил Боб. А он настаивал на этом. В конце концов я согласилась, и Боб подвез меня к дому Фрэнка Пэттона. Еще до этой встречи я все порывалась сказать Пэттону, что у нас с ним все кончено раз и навсегда и я выхожу замуж за Боба Дорэя. Боб должен был вернуться к себе в отель. Я не дала точного адреса Пэттона, а просто сказала, где остановить машину. Когда мы притормозили, я попросила Дорэя уехать и обещала увидеться с ним в отеле.

Боб не хотел отпускать меня одну и умолял взять его с собой. Мне было ужасно не по себе. Боб поставил машину, по-моему, рядом с пожарным краном. Думаю, он был настолько взволнован, что просто не соображал, что творит; да и я была в таком же состоянии. Я на скорую руку придумала, что мне хочется пить, и попросила принести мороженого. А сама пошла в дамскую комнату и выжидала, выжидала, выжидала… Потом послала горничную узнать, там ли еще Боб. Он все равно был там, тогда горничная сказала ему, что я ушла через черный ход. Там, конечно, никакого черного хода не было, но мне пришлось так поступить, чтобы от него отделаться.

– И вы все время находились в дамской комнате? – спросил Перри Мейсон.

– Да.

– Долго?

– Не знаю, может, минут пять, может, дольше. Мне показалось долго.

– Что потом?

– Потом, когда путь был свободен, я вышла на улицу. Боба я не увидела. И как можно быстрее пошла к Фрэнку Пэттону.

– Подождите, – перебил ее Перри Мейсон. – Но перед приходом вы позвонили и попросили передать ему записку, что опоздаете.

– Да. Понимаете, я встретила Дорэя, и мне хотелось побыть с ним подольше. Я знала, что придется опоздать.

– У Тэльмы Бэлл тоже была назначена встреча с Фрэнком Пэттоном?

– Да, в это же время.

– Хорошо, продолжайте.

– Я прошла через вестибюль к лифту, поднялась на третий этаж и подошла к номеру Фрэнка Пэттона. Постучала в дверь, но никто не ответил. Я подергала ручку, ручка повернулась, и дверь открылась. Итак, я оказалась в комнате. Свет был включен; на столе лежали шляпа, перчатки и трость. Я крикнула: «О, мистер Пэттон!» – или что-то такое – и прошла в спальню. Там я увидела его…

– Подождите-ка, – сказал Перри Мейсон. – Ванная была открыта или закрыта?

– Открыта.

– И когда вы вошли в комнату, он был уже мертв?

– Конечно, он лежал весь в крови, и на полу – кровь. Это было ужасно!

– Что произошло потом? – поинтересовался Перри Мейсон.

– Ничего ровным счетом, – ответила она. – Я сразу выскочила, захлопнув за собой дверь. У меня ведь не было ключа, чтобы ее запереть. Когда я вошла, она была не заперта, и когда уходила – тоже. Я прошла по коридору, спустилась на лифте; в вестибюле никого не было; я вышла на улицу и пошла, еще плохо соображая, что к чему, потом увидела вас. Вы так пронзительно на меня смотрели, будто просвечивали рентгеновскими лучами, считывая мысли из моего помраченного сознания. Уже тогда я поняла, что могу попасть в историю.

– А как?

– О, да при моей неопытности – вдруг какой-нибудь хитроумный допрос… Вы же знаете, сенсационные отчеты об уголовных преступлениях публикуются в газетах. И мои фотографии попали бы в газеты…

– Вы были в белых полусапожках? Где они?

– Их взяла Тэльма Бэлл.

– Зачем?

– На них была кровь.

– Вы тогда знали об этом?

– Нет, обнаружила уже дома. Тэльма увидела на сапожках кровь.

– Откуда она взялась, эта кровь?

– Я наступила на скользкое темное пятно, вот и остались следы на белых сапогах.

– А на пальто?

– Нет, на пальто не было, да и на чулках тоже, только на сапогах…

– Вы уверены, что на чулках ничего не было?

– Ну конечно, уверена.

– А на платье?

– Разумеется, нет. Как же кровь может попасть на платье, если она не попала даже на пальто?

Перри Мейсон медленно кивнул.

– Вполне логично, – сказал он. – Расскажите мне, как вышло, что вы покинули «Бостуик-отель», вместо того чтобы сидеть там, как я просил.