Дело о Синей Бороде, или Истории людей, ставших знаменитыми персонажами

В это время погиб командир «Иностранного легиона», сборного отряда европейских волонтеров, французский полковник Морейль. Максимову предложили возглавить это формирование. После того как «Иностранный легион» потерял много бойцов и раскололся на мелкие отряды, Максимов принял командование крупным голландским корпусом. Эти подразделения участвовали во многих сражениях, опыт и решительность русского командира часто обеспечивали успех.

В марте 1900 года, трезво оценив обстановку, тот же Максимов посоветовал Крюгеру начать с англичанами мирные переговоры. Это был его последний совет — в конце апреля Максимов был тяжело ранен. Звание фехт-генерала русский подполковник получил уже перед отправкой на родину. Этот отважный офицер, когда ему было уже за пятьдесят, добровольно участвовал в Русско-японской войне, командовал батальоном и погиб в бою под Мукденом.

В конце войны численность британской армии возросла до двухсот сорока тысяч. В тяжелых кровопролитных боях получили ранения многие наши волонтеры, в их числе Н. И. Гучков. После сдачи Претории армия буров перестала существовать, но партизанская война продолжалась. Один из летучих отрядов возглавил капитан Ганецкий. Другой партизанский командир — подпоручик Покровский погиб в неравном бою. Наши волонтеры продолжали сражаться самоотверженно, в партизанских отрядах погибли или умерли от ран российские офицеры-добровольцы фон Строльман, Дуплов, Стессель, Петров.

После возвращения в Россию санитарных отрядов с партизанами остались российские врачи фон Ренненкампф (он лечил самого президента Крюгера) и Кухаренко; военврач Кухаренко был захвачен в плен англичанами, но и в плену по просьбе британского командования продолжал оказывать помощь больным и раненым обеих воюющих сторон. Кстати, российские врачи были единственными, кто лечил и кафров, конечно, вне лазаретов, почти тайком, где-нибудь на задворках.

Пленники и беглецы

Немало буров и волонтеров попали в плен. Англичане с ними не церемонились, не разбирали чинов и национальностей, содержали в скотских условиях, кормили впроголодь. Бывали случаи расстрелов без суда. Истощенных и легкораненых пленных гнали в лагеря, подгоняя ударами, уланы кололи пиками. Вконец обессиленных, случалось, закалывали штыками. В лагере их размещали в страшной тесноте и духоте, больные и раненые не получали медицинской помощи и умирали тут же, среди еще живых.

Выживших стремились вывезти в дальние колонии, чаще всего на Сейшельские острова или на остров Святой Елены, где томился когда-то Наполеон. Особо опасных, с точки зрения англичан, везли на Цейлон, причем с побережья гнали в глубь острова, в джунгли, откуда бежать было невозможно. На пароходах пленных везли, как рабов, по шестьсот и более человек, с вечера до утра запирали в трюме, лишенном вентиляции. Смертность и здесь была высокая.

Князя Багратиона захватили в плен 5 апреля 1900 года вместе с семнадцатью французскими волонтерами. Новый командующий английскими войсками лорд Китченер заинтересовался экзотической личностью и велел привести его. Внешность князя производила сильное впечатление — высокий красавец, весом свыше ста килограммов.

— Почему вы сражались против нас? — спросил лорд.

— Таковы мои убеждения! — заявил Нико и сам перешел в наступление: — Как вы могли напасть на маленький свободный народ? Как вы смеете расстреливать пленных?..

Участь князя была решена — его отправили на остров Святой Елены. Весь остров был большой тюрьмой, но пленные из Трансвааля содержались хуже всех — в отдельном лагере, жили в дырявых палатках, даже в дождливый сезон, спали на голой земле. Из-за недоедания Нико потерял треть своего веса. Вскоре в лагере началась эпидемия тифа, но условия содержания пленных не изменились, медицинская помощь отсутствовала…

Грузинскому князю повезло — о нем хлопотали влиятельные родственники, российские дипломаты вступили в переписку с английскими властями. Через семь месяцев узник Святой Елены получил свободу. Другим пленным оставалось надеяться только на себя. Несколько буров пытались бежать с острова Святой Елены в рыбацкой лодке, но были схвачены и снова угодили под военно-полевой суд.