Дело о сокровище Дианы дель Рео

Мотки выцветших от времени ниток и лент он отложил в сторону, убедившись, что в них нет никаких посторонних предметов и свёрнутых бумажек. Туда же вскоре отправились бронзовый напёрсток с цветочным орнаментом на ободке, маленькие ножницы, украшенные золочёными накладками в виде бабочек, и кусочки мела и угля в покрытых патиной медных пенальчиках. Потёртому браслету с полысевшей бархатной подушечкой для иголок он уделил чуть больше внимания, но заметив, что сбоку ткань подрезана, понял, что внутрь уже заглядывали. Он тоже заглянул под подкладку и проверил пальцем серый клочок овечьей шерсти, но там ничего не оказалось. Развернув потемневший на сгибах лоскут, он увидел, что это незаконченная вышивка: изящная монограмма — буква «А» с изысканными завитками, оплетённая бледно-зелёным вьюнком с розовыми колокольчиками цветов. Здесь же был ещё один лоскут, но он был отрезан от большого гобелена, его цвета уже давно выцвели, и теперь сложно было понять, что на нём изображено. Он разглядел только рыжеватый завиток, который раньше, видимо, представлял собой часть золотого обрамления какой-то картины. И, наконец, он взял в руки маленькое круглое зеркальце с помутневшим стеклом, на оборотной стороне которого была вставлена эмалевая миниатюра — портрет молодого рыцаря с золотистыми волосами и синими глазами.

Этому зеркальцу, а вернее, изображению рыцаря Марк уделил особое внимание. Он даже подошёл к окну, за которым уже постепенно мерк дневной свет, но его ещё было достаточно, чтоб рассмотреть мастерски выполненный рисунок.

— Кто это? — с удивлением спросил он, обернувшись к Бланке.

— Не знаю, — покачала головой она. — Возможно, это её отец или муж… Хотя, её муж был уже стар, когда они поженились. Вероятно, это он в молодости.

— Не может быть! — уверенно воскликнул Марк. — На этом портрете изображён алкорский рыцарь! Я видел такие медальоны в луаре. Дамы носят их на груди, а зеркала с подобными портретами — на цепочках, прикреплённых к поясу.

— Ну-ка, покажи! — воскликнул Фонтейн и подошёл к нему. — А ведь ты прав! Мало того, что парень выглядит алкорцем, так и манера письма, краски и чуть выгнутая поверхность говорят о том, что это работа алкорского художника! Но как это может быть? Диана дель Рео была супругой графа де Понтье, нашего полководца! Почему же она держала в своей шкатулке портрет алкорского рыцаря?

— Может, муж прислал ей в подарок такую безделушку, как картину или гобелен? — предположил лис.

— Невозможно, — возразил Марк. — Это и сейчас выглядело бы более чем неуместным, а тогда… Алкорцы были извечными врагами, вызывавшими гнев и ненависть. Воин Сен-Марко не стал бы дарить своей супруге портрет другого рыцаря, да ещё алкорца, будь он хоть усыпан бриллиантами или нарисован знаменитым художником! А в этой миниатюре и вовсе нет ничего необычного.

— Но ведь это просто зеркало! — пожала плечами Бланка. — Прапрабабушка могла купить его у заезжего купца или получить в подарок от подруги.

— А может, оно и не принадлежало ей? — спросил Фонтейн.

— Но там, на ободке есть её имя!

Марк снова повернулся к окну и разглядел на узком потемневшем от времени ободке какие-то знаки.

— Это энхилдер, — с недоумением сообщил он. — А, вот! Действительно, здесь есть надпись: «Диана дель Рео».

— А что там на энхилдере? — заинтересовался Фонтейн.

— «Анор Ланеро». Похоже на имя.

— Да, одного из пажей альдора звали Анор Дорин, помнишь?

— Почему на этом зеркале рядом имена Дианы дель Рео и какого-то алкорского рыцаря? — озадачено пробормотал Марк.

— Ну, может, нам не стоит выяснять это, — неожиданно заявил Фонтейн и взглядом указал другу на встревоженную Бланку. — Графиня де Понтье известна своей праведностью, так не можем же мы сомневаться в её благочестии!

— Конечно, нет, — Марк задумчиво взглянул на зеркальце и вернулся к столу. Снова бросив взгляд на незаконченную вышивку, он взял в руки кусок гобелена. — А вот что делает здесь этот странный лоскут? Госпожа Бланка, не припомните, есть ли в вашем замке похожий гобелен или, может, гобелен, от которого отрезан угол?

— Нет, — покачала головой она. — Но многие обветшавшие вещи давно выброшены, потому и тот гобелен, о котором вы спрашиваете, наверно, разделил их участь.

— Меня просто интересует, зачем хранить этот обрезок в шкатулке для рукоделия?

— У меня нет на это ответа.

— Послушайте! — неожиданно произнёс Фонтейн, который вслед за Марком отошёл от окна и теперь вертел в руках вышивку с монограммой. — Я вдруг вспомнил, что алкорцы называют вьюнок «ланеро», это звучит как имя этого рыцаря.

— Назвать рыцаря вьюнком можно, только если это его родовое имя, — заметил Марк. — Буква «А», вьюнок, Ланеро… Ладно, не будем об этом.

— Я просто вспомнил, что в детстве няня пела мне забавную песенку о рыцаре по имени Вьюнок, — пояснил Фонтейн.

— И о чём там пелось?

— Я уже не помню, но, может, вспомнит мой управляющий. Моя няня была его сестрой. Подожди, я позову его!