Дело о сонном моските

– Хейуорд Смол назвал бы такие действия психологическим предложением. Вы должны заставить олуха попытаться обмануть вас.

– Боюсь, я вас не понимаю.

Мейсон краем глаза взглянул на Деллу, чтобы убедиться, что она записывает и вопросы, и ответы.

– Все довольно просто, мистер Мейсон. Люди сейчас пошли образованные. Считают себя умными. Если ты попытаешься всучить им золотой кирпич или выстрелить из ружья самородками в пласт кварца, вполне может оказаться, что они читали об этом или видели в кино, и в ответ лишь заржут как лошади. В действительности человек моментально становится подозрительным, если ты пытаешься продать ему золотоносный участок. Если он знает горное дело, не имеет значения, что именно ты ему говоришь, если не знает – ищет подвох в каждом слове.

Очевидно, Пит Симс почувствовал облегчение, когда понял, что Мейсону просто нужна информация и что тот не будет предъявлять ему обвинений или требовать объяснений, и поэтому разговорился.

– Боюсь, я по-прежнему ничего не понимаю, – сказал Мейсон.

– Поступать, мистер Мейсон, следует так: подготовить олуха, а потом устроить все так, чтобы он попытался обдурить вас.

– С Джимом Брэдиссоном вы поступили иначе, верно?

Пит заерзал на стуле.

– Вы не знаете, как все было, мистер Мейсон.

– А как было?

Пит упрямо затряс головой.

– Вы не хотите рассказать мне?

– Я уже сказал все, что знаю.

Дружелюбная словоохотливость Симса сменилась на угрюмую скрытность.

– Ладно, Пит, не обижайтесь. Вернемся к обсуждению общих положений. Так как же заставить олуха попытаться обдурить вас?

– Есть много способов.

– Расскажите хотя бы об одном.

– Обрисую саму идею. Вы притворяетесь совершенно невинным, позволяете олуху почувствовать себя умным. Вы просто невинный, неграмотный сын пустыни, и городской пройдоха полагает, что такого тупицу даже стыдно обманывать и лишать всего.

– Не понимаю. Пит, как вам это удается?

Симс снова разговорился:

– Вы должны быть изобретательны, мистер Мейсон. У вас должна быть хорошая голова и прекрасное воображение. Многие считают меня лентяем. Я часто сижу и якобы ничего не делаю, но именно в это время идет мыслительный процесс… Я не слишком разболтался, мистер Мейсон?

– Все в порядке. Пит. Вы среди друзей. Мне не терпится узнать, как вы заставляете городского пройдоху обмануть вас.

– Они иначе не поступают. Ты прикидываешься простаком, показываешь им какую-нибудь собственность, предназначенную для продажи. Ты полон энтузиазма, вдохновенно расписываешь преимущества. Они замыкаются в себе, становятся подозрительными. Затем, ближе к обеду, ты приводишь их на другое место, которое, по твоим словам, принадлежит либо тебе самому, либо твоему другу, и располагаешься перекусить. Затем под каким-либо предлогом ты удаляешься, заранее спрятав нечто такое, что олух должен обнаружить сам и что свидетельствует о том, что участок просто напичкан золотом. Понимаете, мистер Мейсон? Он находит это нечто, пока тебя нет. А когда ты возвращаешься, он никогда не скажет: «Послушай, Пит, я нашел целое состояние на твоем участке». Вам я сознаюсь, мистер Мейсон. Я мухлюю с участками уже двадцать лет и ни разу не слышал таких слов.

– А как заставить покупателя осмотреть участок?

– Совсем ерунда, они всегда так делают. Стоит сказать, что участок богатый, и посоветовать его купить – они едва проявят интерес. Но стоит только привести их на участок, который выглядит весьма соблазнительно, с красивыми разноцветными камешками, и сказать, что он совершенно никчемный, а потом уйти, и они начнут рыскать. Так случалось каждый раз. Именно так поступают олухи в пустыне – всегда считают себя более умными, чем ветераны.

Мейсон кивнул.