Дело о сонном моските

Начался напряженный период ожидания, похожий на бесчисленные другие, которые она делила с доктором Кенуордом во время ночных дежурств. Он сделал все, что могла предложить медицинская наука, но не спешил уходить домой, пока эффект лечения не станет максимальным, пока недуг не отступит. В такие моменты он расслаблялся, как кулачный боец между раундами. Настроенный на бешеную работу мозг оставался в напряжении, но мышцам он позволял отдохнуть, как можно удобнее устроившись в кресле.

– Значит, подавали жареных цыплят? – вдруг спросил Кенуорд.

– Да.

– Миссис Симс заключила контракт на обслуживание этих людей?

– Вероятно. Не знаю, какой именно. Думаю, мистер Кларк доплачивает ей некоторую сумму помимо той, что она получает с других жильцов. Несколько странное соглашение, но жизнь в этом доме вообще полна странностей.

– Цыплят было много?

– Много.

– Их подавали на одном блюде?

– Нет, на двух.

– Одно из них стояло на том конце стола, где сидели миссис Брэдиссон и ее сын?

– Да.

– Вероятно, все можно объяснить этими цыплятами, – задумчиво произнес доктор Кенуорд.

– Объяснить что? Отравление?

– Нет, время, прошедшее между приемом пищи и появлением первых симптомов. Жирная пища замедляет действие яда. Весь вопрос в том, каким образом пища была отравлена, если яд не попал в организмы других. Вы уверены, что цыплят не подавали на отдельных тарелках индивидуально?

– Уверена. Все брали их с общего блюда, передавая его друг другу.

– Оба пациента настаивают, что ничего не ели после обеда. Значит, они приняли яд с какой-то жидкостью.

– Мышьяк?

– Вне всяких сомнений. Миссис Симс спрашивала остальных жильцов, все чувствуют себя нормально. Таким образом… Вы проверили состояние Бэннинга?

– Да, прокралась незаметно в кактусовый сад. И он, и Солти мирно храпят в спальных мешках.

– Они не обедали в доме?

– Нет, они почти всегда обедают на свежем воздухе. Солти очень неплохо готовит в походных условиях.

– Никогда не прописал бы ему подобного режима, но тем не менее он помогает, что и требуется от лечения, – задумчиво произнес Кенуорд. – Я с неодобрением смотрю на них, и они чувствуют себя школьниками, тайком сбежавшими из дома. Победа почти одержана, они получают стимул. Человек всегда стремится делать нечто запретное. Вы можете себе представить… – Он вдруг замолчал, увидев выражение лица Велмы. – В чем дело, Велма?

– Солонка, – сказала медсестра.

– При чем здесь солонка?

Слова просто посыпались из нее, слетая с кончика языка, когда она полностью осознала важность своей догадки:

– Солонка… И Джим, и его мать просто обожают соленое. Не могут жить без соли, посыпают ею все подряд. Поэтому миссис Симс всегда ставит солонку перед ними. Они солили каждый кусок цыпленка, причем обильно. Больше никто не брал солонку, соли в цыплятах было вполне достаточно.

Кенуорд потушил недокуренную сигарету и резко встал:

– Пойдем, нам необходимо взглянуть на эту солонку, но сделать это нужно незаметно.

Они на цыпочках прошли по длинному коридору, тянувшемуся вдоль всего огромного безмолвного дома, спустились по лестнице и вошли в столовую. Велма обнаружила солонку на гигантском буфете. Доктор Кенуорд высыпал немного соли на ладонь, достал из кармана маленькую лупу и резким движением опустил солонку в свой карман.

– Я так и думал, – сказал он. – Правда, потребуется сделать анализ, чтобы подтвердить догадку. Ты просто умница, Велма. Яд был насыпан в солонку, – таким образом, преступник не боялся отравить других. Никому ничего не говори. Я полагаю, нам придется сообщить обо всем окружному прокурору, а я хочу выяснить кое-какие детали. Несомненно, Джим Брэдиссон обвинит во всем Бэннинга Кларка. Кстати, как Брэдиссоны ведут себя по отношению к другим?

– Джим – вполне терпимо, – с некоторым сомнением в голосе ответила Велма. – У него неисчерпаемый запас шуток десятилетней давности, приличные из которых – скучны, грубые – натянуты, тяжеловаты и просто неумны. В целом он старается быть любезным и милым, в чем мог бы преуспеть, если бы не его высокомерие и уверенность в собственной непогрешимости.

– А его мать?

Велма покачала головой:

– Глупа, эгоистична, всепоглощающая любовь к сыну делает ее совершенно несносной. Не может без фокусов. Обманывает саму себя. Вдруг заявляет, что садится на диету, что будет есть то, не будет есть это, потом так же неожиданно забывает обо всем, пока не съест дополнительную порцию. Или попытается незаметно стащить второй кусок пирога, пока никто не видит, как будто меньше потолстеет оттого, что съест его тайком. Ей давно за пятьдесят. Сама она уверяет, что ей тридцать восемь, а ведет себя как двадцативосьмилетняя.

– Враги у них есть?

– Полагаю, да.

– Все проблемы, как я понимаю, возникают в связи с тем деловым предложением?

– Да, и в связи с иском о мошенничестве.

– Что тебе известно об этом деле?