Дело о стрелах возмездия (СИ)

Он покачал головой. Это была просто невероятная ситуация, ведь Мадлен никогда не потребовала бы от него такой жертвы. Она куда красивей этой мошенницы, но он любит её не только за красоту. У неё добрый нрав, она заботлива, уступчива и к тому же её маленькое сердечко полно благородства. Именно её верность, надёжность и готовность к самопожертвованию привлекли его, и он решил, что она — именно та, с кем он хочет прожить свою жизнь. Да и не стал бы он ради женщины губить свою честь и уж тем более жизнь своего друга. Так что же случилось с Альби?

— Я не вижу раны, — озабоченно проговорил Огастен, осматривая тело. — Вы сказали, что он умер сразу?

Он перевернул его на живот и поднёс зажжённую лампу ближе.

— Он успел сказать лишь пару слов, — подтвердил Марк, подходя к нему.

— Даже крови нет, — Огастен склонился к самой спине трупа. — Хотя, постойте. Что это? Вот маленький свежий разрез тонкий и короткий, в него не войдёт даже мелкая серебряная монета. А вот ещё один… Ещё… Они расположены по кругу ближе к левой стороне. Вы сказали, что это был какой-то странный арбалет? Может, он выпускал что-то вроде отравленных дротиков?

— Возможно, — кивнул Марк и почувствовал неприятное жжение в руке, чуть выше правого локтя.

Он привычно сжал это место пальцами, чтоб размять мышцы и вздрогнул от боли. Нахмурившись, он осмотрел рукав камзола и заметил на нём небольшой разрез. Он задумался, пытаясь вспомнить, что произошло тогда в кухне гостиницы «Маленькая куропатка». Он увидел того человека, тот целился в него из чего-то похожего на арбалет, а потом раздался щелчок сработавшего механизма и между ними оказался Альби, прикрывший его собой. Он появился слева, значит, на момент выстрела правая рука оказалась не прикрыта, и в неё тоже мог попасть такой дротик с отравой.

В глубине руки появилось сильное жжение, словно внутрь кто-то сунул свечу. Марк нахмурился, прислушиваясь к своим ощущениям, а потом взглянул на Огастена, который уже рылся в своём сундучке в поисках подходящего инструмента.

— Вытащите из него то, что его убило, — распорядился он. — И выясните, что это за яд.

Через час он сидел за столом в своём кабинете. Его нарядный бархатный камзол валялся на скамье у окна, а сорочка, отделанная по воротнику и манжетам кружевом, была спущена с правого плеча до локтя. Он смотрел на лежавшие перед ним на белом листе девять маленьких тонких лезвий в виде наконечника стрелы с отогнутыми, как у остроги, зубцами, а потом перевёл взгляд на свою руку, где темнел тонкий тёмный разрез, уже окружённый красноватым раздражением.

— Эти лезвия сделаны из свинца, — пояснил стоявший у его стола Огастен. — Они очень острые и тяжёлые, потому легко входят в плоть и из-за зубцов застревают в ней. Их трудно извлечь, не повредив мышцы. Мне пришлось буквально вырезать их из трупа.

— Что за яд? — спросил Марк, снова взглянув на тёмные фигурные пластинки.

— Я не знаю. Он очень сильный, если девять таких маленьких стрел, смазанных им, почти мгновенно убили молодого здорового мужчину. Правда, две из них оказались возле самого сердца, а одна поразила аорту, что ускорило попадание яда в сердечную мышцу. Я полагаю, что яд распространяется по телу постепенно и убивает, добравшись до сердца. Потому…

— Когда яд доберётся до моего сердца, я тоже умру? — Марк мрачно взглянул на него.

Огастен нерешительно пожал плечами, а потом спросил:

— Что вы чувствуете?

— Жар, — ответил Марк. — Я чувствую жар, словно моя рука постепенно погружается в огонь. И Альби перед самой смертью сказал: «горячо».

Лекарь задумался, а потом покачал головой.

— Я не знаю, что это за яд. Я немедля пошлю к Мелилотусу, может, он что-то знает.

— Сколько у меня времени? — уточнил Марк.

— Боюсь, что немного. И на данный момент я вижу только один способ спасти вашу жизнь, хотя он вам не понравится.

— Что именно?

— Нужно отнять руку, пока яд не просочился из неё в тело.

— То есть отрезать? — спросил Марк и, получив утвердительный ответ, мотнул головой. — Убирайтесь. Я не хочу жить без руки, в которой держу меч.

Он поднялся и обернулся к камину, где сидели оруженосцы. Их глаза были круглыми от ужаса, что вызвало у него свирепое рычание.

— Эдам, помоги мне одеться! — приказал он. — Я иду домой. Шарль, отправляйся к Фабрициусу и вызови его ко мне. На случай, если я к тому времени потеряю сознание, предупреди, что я запрещаю ему отрезать мне руку! Если ослушается, я воспользуюсь оставшейся, чтоб напрочь снести ему голову. И никому ни слова. Слышите! Языки отрежу!

Шарль испуганно кивнул и бросился к двери, а Эдам взял со скамьи камзол.

Марк уже спускался по лестнице, когда навстречу ему попался де Грамон.

— Где ты ходишь? — крикнул Рене, бросившись к нему. — Король требует тебя на пир немедля! Он зол на Раймунда из-за того, что ты не явился и… Что с тобой? Ты опять ранен?

— С чего ты взял? — проворчал Марк, отводя взгляд.