Дело о таинственном наследстве

– Граф! – Наташа уже почти кричала, захлебываясь слезами. – Господи, ну что же это, какой же он был… Что же он с собой сделал! Саша, ведь он вот это, понимаете, он не бриллианты, он вот это, – Наташа потрясла конвертом, – искал! И в бумажке с указаниями, там же было сказано:

«Чтобы очень просто, но без догадливости – будет мало и без продолжения внизу самом…» – это о бриллиантах и о подвале.

«… что посложнее, для ума пытливого – будет посередке в дереве французском» – получается, что речь не о столике шла, а о другом предмете мебели, о картине! В ней подсказка и к следующему, самому главному содержалась:

«…ну а там наверх можно выскочить, значит, заслужил» – узнать что-то такое, что вот здесь содержится, заслужил!

– Наташа, ну если мы, вернее вы догадались, где и что искать, значит, именно вы заслужили это узнать, разве нет? Ну давайте же, не бойтесь, откройте конверт, посмотрите…

Наташа трясущимися руками вскрыла печать и вынула лист бумаги. Благодаря вощеному конверту его содержимое отлично сохранилось, здесь написано было уже по-французки и Наташа принялась читать вслух:

«…Тревожно мне оставлять мою душеньку в таком положении. Шептала мне вчера, что сон был, что не разродиться ей, мука будет. Сердце щемит, но судьба торопит, шепчет – уходи, оставь. Повинуюсь тому, что сильнее меня. Все ей рассказал, передаст сыну, но само пусть будет тут. Там как Бог решит.

Друг мой, читающий эти строки, прими поклон от Джузеппе Бальзамо, Алессандра, графа Калиостро. Кто бы ты ни был, но я вижу тебя сейчас – ты умен, отважен, дерзок и… несчастлив. Только ум и дерзость смогли провести тебя по знакам, которые я оставил, только неудовлетворение тем, что ты есть, заставило тебя идти до конца. Ты ждешь от меня рецепта счастья… Лучшее, что я могу пожелать тебе, это не читать дальше, закидать землей то, что нашел, и уйти. Но как бессмысленно желать этого тебе, находящемуся на пороге к обретению того, что сделает тебя счастливым, не правда ли? Но довольно предисловий. В этой записной книжке содержится все, что мне удалось познать и создать за мою странную жизнь. Каждая страница дает ключ к богатству, власти, свободе и поклонению. Люди – это механизмы, которые надо уметь правильно использовать, деньги – это свобода, которую легко извлечь почти из всего, что встречается тебе на пути. Прочитав эти записки, для тебя не останется тайн, как владеть мыслями и телами людей, как заставить их делать то, что тебе хочется.

Я наслаждался каждой моей проделкой, каждой покоренной женщиной, звоном монет в моем кошельке, я смеялся над тем, как просто жить. Я был уверен, что познал счастье, доступное богам. Но теперь я оставляю все это. Я ухожу. Тебе не терпится прочесть мои записки. А я спокоен. Я никогда не был так спокоен и свободен как сейчас. Нужно пройти то, что прошел я, чтобы освободиться от иллюзии, что что-то или кто-то в этом мире может сделать тебя счастливым. Пустота и отчаяние схватят за горло тогда, когда у тебя есть все, что ты хочешь, и ты будешь желать еще большего, чтобы наполнить эту пустоту. Но запомни, мой друг, единственное, что может тебя наполнить, это ты сам. Я замолкаю. Для тебя непонятны сейчас эти строки. Глупец Бальзамо, думаешь ты, сошел с ума! Мой друг, я наслаждаюсь этим сумасшествием, как никогда не наслаждался ничем в этом суетном мире. Еще минута – и тебе откроются все мои тайны. Но вот тебе последние слова, прими их как мое завещание, возможно, они спасут тебя в минуту пресыщенности и отчаяния. Единственное, что держит на плаву этот мир, самое главное, что нужно испытать, придя в него, лучший мой рецепт счастья, который открылся мне только здесь, и увы, только на закате моей жизни, это – amore…»

Последнее слово Наташа проговорила уже шепотом.

Ее руки, держащие письмо, упали на платье. Наташа кусала губы. Ни одной мысли сейчас не было в ее голове.

Граф покашлял, как будто что-то застряло у него в горле.

– Да, однако, – промолвил он. – Наташа, а вы знаете, что тотчас по отбытии из России и прибытии в Италию графа арестовали, и он вскорости умер в тюрьме? Выходит, с этой книжицей он оставил здесь всю свою удачу.

– И душеньку, ожидающую сына, – прошептала Наташа. – Вот это любовь, да?

Она несколько истерически хихикнула.

Граф притянул ее к себе.

– Бог знает, Наташа, что тут случилось век назад. Но я согласен с этими строками. Я сам это почувствовал совсем недавно и тоже здесь. Лучший рецепт счастия это…

– Саша, а как же книжка? – И Наташа кивнула в сторону изъеденной книжицы, все еще лежащей на траве.

– Э… ну да, – смутился таким неромантическим прерыванием его признания граф. Давайте действительно посмотрим.

Он поднял с земли книгу, сел рядом с Наташей и открыл обложку.

Истлевшие, изъеденные страницы мгновенно рассыпались под его руками невесомыми коричневыми хлопьями.