Дело о туфельке магазинной воровки

– Ваша честь… – Адвокат говорил достаточно громко, чтобы его голос наполнил весь зал суда. – Подсудимая желает только одного: чтобы это слушание было честным. И она согласна с тем, что факты будут говорить сами за себя. Мы хотим заявить прокурору, что он может назначить присяжными первых попавшихся двенадцать человек.

– Вы хотите сказать, что даже не будете задавать никаких вопросов ни одному из присяжных? – спросил Сэмпсон.

Мейсон кивнул.

– А если они читали об этом деле? – продолжал прокурор. – Что, если у них предвзятое отношение к подсудимой?

– Меня это не интересует, – ответил Мейсон. – Мне просто нужны двенадцать честных и умных граждан. Я уверен, что здесь будут сидеть достойные люди. – Он указал на скамью присяжных заседателей. – Назовите любые двенадцать имен, и мы согласимся. Нам не важно, есть ли у них какие-нибудь предубеждения или нет.

Ларри Сэмпсон почувствовал ловушку – если он отойдет от намеченного курса, то окажется один в открытом море среди опасных рифов. Имея дело с Перри Мейсоном, он не хотел ошибиться.

– Нет, я вынужден не согласиться. – Сказав это, Сэмпсон понял, что будущие присяжные могли воспринять его слова как сомнение в их уме и честности, и поспешно продолжил: – Не то чтобы я сомневался в уме и честности этих мужчин и женщин, но я хочу выяснить… то есть… я имею в виду, что хочу их опросить.

– Ну так давайте же приступайте к опросу, – пожал плечами Мейсон. – Это ваша привилегия, а у меня вопросов нет. – Он сел на свое место и в первый раз с момента начала слушания обратился к миссис Брил: – Вы думаете, доказательства смогут помочь вам что-нибудь вспомнить?

– Моя память пуста, – ответила Сара Брил. – Начиная с полудня понедельника и до того момента, когда я пришла в сознание в больнице, ничего не помню.

– Тогда вам придется многое стерпеть, – сказал Мейсон. – Вы должны знать, что прокурор будет обращаться с вами так, будто вы скрываете преступление. Вас ждет шквал насмешек, саркастических замечаний, каверзных вопросов и всего прочего по поводу вашей потери памяти.

– Я это выдержу, – улыбнулась миссис Брил.

Секретарь назвал двенадцать имен присяжных. Сэмпсон указал каждому на его место. Судья, покончив с формальностями, обратился к сторонам:

– Джентльмены, прошу вас задать присяжным интересующие вас вопросы на предмет возможности их участия в процессе.

Мейсон поднялся с кресла и прошелся вдоль скамьи присяжных, внимательно вглядываясь в лица сидевших на ней людей. Затем рассмеялся:

– Ваша честь, у защиты нет вопросов к присяжным. Мы им абсолютно доверяем.

Сэмпсон, глубоко вздохнув, принялся за опрос присяжных, с каждой секундой убеждаясь в том, что сам невольно поставил себя так, будто не доверял этим мужчинам и женщинам. Но раз уж он выбрал такой путь, решил не сходить с него до конца. И раз уж защита дала ему право заниматься этим делом, он был вынужден скрупулезно оценивать каждый факт и выяснять, знают ли присяжные подсудимую или ее представителя, читали ли они о случившемся преступлении в газетах, есть ли у них какие-то предубеждения. Прокурор даже узнал, к своему ужасу, у одного из присяжных, что, прочитав об этом преступлении в газете, тот решил, будто миссис Брил виновна. Но присяжный, при виде обезоруживающей улыбки Мейсона, сразу же поспешил заявить, что он сможет отбросить это предубеждение и попытается разрешить дело честно и беспристрастно, по мере представления доказательств и свидетельств.

Сэмпсон знал, что Перри Мейсон должен был бы отклонить кандидатуру этого присяжного, если бы он опрашивал его. И все остальные присяжные это тоже поняли. И сейчас прокурор почему-то почувствовал, что выполняет за Мейсона его работу. Наконец он закончил опрос и отошел в сторону в полной уверенности, что сомнительного присяжного сейчас удалят со скамьи.

– Ваша честь, я был удовлетворен кандидатурами присяжных с самого начала, и мое мнение не изменилось, – заявил адвокат. – Приводите их к присяге.

Сэмпсон вновь почувствовал себя неловко. Он ожидал, что большую часть дня они будут опрашивать присяжных, но с этим было покончено менее чем за час, и у него почему-то не пропадало ощущение, что он чем-то помогает защите. Но пока Сэмпсон готовился к своей вступительной речи перед присяжными, к нему вернулась уверенность. Фактов, собранных против обвиняемой, должно было хватить, чтобы убедить любой суд.