Дело о вещих снах

Апсу Баэль-Шуцэрр и Сарит Нир-Баэль пришли вместе. Коммерческий директор был величественно спокоен, что вполне гармонировало с его немалым весом. Генеральный менеджер сегодня, в отличие от памятного вечера, обошлась минимумом косметики и украшений – типичная деловая женщина, с привлекательными, хотя и грубоватыми чертами лица. Похоже было, что, в отличие от родственников Нурит Барроэс, они не сразу осознали непривычность помещения, в которое их привели молчаливые големы с гербом Барроэсов на глиняных лбах. Заняв места между Нуррикудурром и Ишти Балу, они оживленно переговаривались – правда, не переступая рамки приличия.

Последним в святилище вплыл Лугальбанда. Маг-эксперт смотрелся эффектно – в синей развевающейся магии, с волнистой пышной бородой и пронзительным взглядом разноцветных глаз, коим он поочередно словно пронзил каждого из присутствующих. Ницан еле заметно усмехнулся. Лугаль действительно изрядно помолодел за последнее время. Правда, теперь это Ницана не удивляло, а забавляло. Как забавляло его и то, что присутствующие старательно избегали встречаться с ним взглядами. Действительно, никто из них не знал толком, кто этот странный тип, бесцеремонно развалившийся в кресле. На прошлом приеме Нурит представила его как друга детства, но, скорее всего, в это никто не поверил.

С этого он и решил начать, подождав, пока все рассядутся и прекратят обмен негромкими репликами. Вдова вопросительно взглянула на Ницана. Сыщик кивнул и поднялся со своего места.

– Прежде всего, – сказал он, позвольте представиться. – Меня зовут Ницан Бар-Аба. Впрочем, имя мое вы уже знаете – госпожа Барроэс представляла меня вам. Другое дело, что она представила меня как друга детства, а это не совсем так. Вернее, совсем не так.

При этих словах Нуррикудурр громко заскрипел креслом, а Ишти Балу фыркнул.

– Да-да, отношения между нами носят несколько иной характер, – добавил Ницан.

После этой фразы в храме повисла тишина, и на него вытаращили глаза уже все. Кроме, разумеется, самой вдовы. Ницан не сразу понял, что причиной тому – явная двусмысленность последней фразы.

– Вот черт… – растерянно пробормотал он. – Я имел в виду совсем не… В общем, между нами отношения деловые. То есть, я хочу сказать, госпожа Барроэс – моя клиентка… – он отер салфеткой вспотевший лоб.

– Клиентка? Ничего не понимаю! – нервно воскликнул Нуррикудурр. – Вы кто такой?

Ницан успокаивающе поднял руку.

– Всего лишь частный сыщик, – сообщил он.

– Час от часу не легче, – проворчал Ишти Балу. – И чем же вы занимались по просьбе нашей кузины?

– Всего лишь обстоятельства смерти ее мужа, господина Шу-Суэна Барроэса-Лагашти, – тем же успокаивающим тоном произнес Ницан. Вынув из внутреннего карман куртки свидетельство о смерти Шу-Суэна, он прочитал: – «Свидетельство об исходе из мира живых. Мы свидетельствуем, что Шу-Суэн Барроэс ушел из мира живых в мир мертвых мирно и безболезненно, от сердечной недостаточности. Его сердце остановилось, его глаза закрылись. Слух его затворен для верхнего мира. Пусть истинное имя послужит ему ключом к воротам царства Эрешкигаль Милосердной. Настоящее свидетельство исхода из мира живых составлено целителем высшей категории Иштари-Кааном, магом-целителем Энки-Ганом и целителем первой категории Ахазом Шамашем». Ну, далее – подписи, печати… – Ницан помахал листком в воздухе. – Как видите, ничего из ряда вон выходящего.

– Вот именно! – воскликнул Нуррикудурр. – Умер от сердечной недостаточности, что ж тут странного? О каких обстоятельствах идет речь?

– Вы обо всем узнаете, – ответил Ницан. – И очень скоро. Именно для этого я вас и пригласил. То есть, пригласила и вас, и меня госпожа Барроэс. Сегодня истекает третья декада двенадцатого месяца со дня смерти господина Шу-Суэна. Оканчивается траур. Если Шу-Суэн умер своей смертью – ничего страшного, его душа будет мирно существовать в Царстве Мертвых. Но если его смерть была результатом преступления, то душа его уже не обретет покоя – целых семь лет она будет терзаться, не находя забвения. Вот потому-то госпожа Нурит Барроэс и попросила меня разобраться с этим делом – до истечения срока.

– Ну, хорошо! – снова встрял Нуррикудурр. – Все это мы прекрасно знаем. Но с чего вы взяли, что Шу-Суэн пал жертвой преступления? Насколько мне известно, и Иштари-Каан, и прочие целители, составившие свидетельство, весьма сведущие люди. Неужели они прозевали бы, если бы там было что-то подозрительное?

Остальные молчали, но было видно, что они вполне согласны с Нуррикудурром.

Вместо ответа Ницан спросил:

– Кто-нибудь из вас бывал ранее в этом помещении? Осмотритесь, не стесняйтесь!

Гости вдовы Барроэс завертели головами.

– Нет, – ответил Ишти Балу. – Нет, я здесь никогда не был.

– Я тоже, – произнес Нуррикудурр. – И должен сказать, мне здесь не нравится. Этот идол… – он ткнул пальцем в статую бога с двумя мечами. – Вообще, мне здесь как-то… – он поежился.

– Неуютно? – подхватил Ницан. – А вам? – он повернулся к Апсу Баэль-Шуцэрр. Коммерческий директор компании «Хаггай Барроэс» пожал полными плечами.