Дело о воющей собаке

– Потому что шофер такси утверждает, что Бесси Форбс велела ему позвонить по номеру Паркрест 6-2945, номеру Картрайта, и передать ему, чтобы он приехал к дому Клинта. Это показывает, что она знала, где находится Картрайт, и ему это было известно.

– Понимаю. – Помолчав несколько секунд, Делла осведомилась: – Ты уверен, что миссис Картрайт не сбежала с Артуром Картрайтом, бросив Клинтона Форбса, как бросила Картрайта в Санта-Барбаре?

– Абсолютно уверен, – ответил Мейсон.

– Что вселяет в тебя такую уверенность?

– Записка, оставленная в доме Фоули, была написана не почерком Полы Картрайт.

– В этом ты тоже уверен?

– Полностью. Почерк почти такой же, как на бланке телеграммы, отправленной из Мидуика. Я получил присланные из Санта-Барбары образцы почерка миссис Картрайт – они не совпадают с запиской.

– А в окружной прокуратуре об этом знают?

– Едва ли.

Делла Стрит задумчиво посмотрела на Перри Мейсона.

– Не был ли это почерк Телмы Бентон? – спросила она.

– У меня есть несколько образцов ее почерка, и они совсем не похожи на почерк в записке и на телеграфном бланке.

– А как насчет миссис Форбс?

– Нет, это не ее почерк. Я заставил миссис Форбс написать мне письмо из тюрьмы.

– Ты видел редакционную статью в «Кроникл»? – спросила Делла.

– Нет. Что в ней?

– Там говорится, что, учитывая эффектный сюрприз, в результате которого показания водителя такси подверглись сомнению, твой долг вызвать свою клиентку в качестве свидетеля и позволить ей объяснить свою связь с этим делом. Статья утверждает, что тактика таинственного умолчания подходит закоренелому преступнику, в виновности которого никто не сомневается и который старается воспользоваться своими конституционными правами, но не такой женщине, как миссис Форбс. Это что-нибудь изменит в твоих планах?

– Разумеется, нет, – отозвался адвокат. – Я веду это дело в интересах своей клиентки, а не газетного редактора.

– Все вечерние газеты, – продолжала Делла, – отмечают опыт, с которым ты манипулировал фактами, дабы обеспечить эффектную развязку дневного заседания, и поставил под сомнение показания водителя, прежде чем прокурору удалось обосновать обвинение.

– Особого опыта с моей стороны не было, – заметил Мейсон. – Клод Драмм сам на это напросился. Он вознамерился припугнуть мою свидетельницу, а я не мог этого допустить и отвел ее в кабинет судьи, чтобы заявить протест. Я знал, что Драмм обвинит меня в непрофессиональном поведении, и решил разобраться с ним сразу же.

– А что подумал судья Маркхэм?

– Не знаю и знать не хочу. Мне известны мои права. Я защищаю клиента.

Делла подошла к Мейсону и положила руку ему на плечо.

– Я усомнилась в тебе, шеф, – сказала она, – но обещаю, что это никогда не повторится. Я с тобой, прав ты или нет.

Мейсон улыбнулся и похлопал ее по плечу:

– Бери такси и поезжай домой. Если я кому-нибудь понадоблюсь, ты не знаешь, где меня можно найти.

Девушка кивнула и на сей раз без колебаний направилась к двери и вышла.

Подождав, пока она спустится в лифте, Перри Мейсон выключил свет, надел пальто, запечатал письмо, взял портативную машинку и вышел из офиса. Сев в свою машину, он отправился в другой район, опустил письмо в почтовый ящик и поехал по извилистой дороге, ведущей к водохранилищу на холмах за городом. На берегу водохранилища Мейсон вышел из автомобиля и бросил машинку в воду. Когда над поверхностью воды взметнулся миниатюрный гейзер, он уже нажимал на педаль стартера.

Глава 19

Радиаторы все еще уютно шипели в офисе Перри Мейсона, когда туда прибыл Пол Дрейк.

– Пол, – обратился к нему адвокат, – мне нужен человек, готовый рискнуть.

– У меня полным-полно таких, – отозвался Дрейк. – Что именно ты хочешь?

– Я хочу, чтобы этот человек позвонил Телме Бентон, назвался репортером «Кроникл» и сообщил ей, что заведующий отделом репортажей дал добро на уплату десяти тысяч долларов за эксклюзивные права на публикацию ее дневника. Пускай он договорится с Телмой Бентон о встрече, во время которой сможет обследовать дневник. Если она хочет, то может пригласить еще кого-нибудь на эту встречу. Сомневаюсь, что Телма предоставит ему дневник для изучения, но она позволит взглянуть на него. Мне нужно, чтобы этот человек вырвал из дневника страницу, помеченную восемнадцатым октября.

– И что же записано на этой странице? – осведомился детектив.

– Не знаю.

– Она поднимет крик.

– Естественно.

– Что могут сделать с человеком, который вырвет страницу?

– Ничего особенного, – ответил Мейсон. – В крайнем случае попытаются припугнуть.

– А она не сможет подать иск о возмещении ущерба, если страница будет опубликована?

– Я не собираюсь ее публиковать, а просто намерен дать ей знать, что страница у меня.

– Конечно, не мое дело учить тебя твоему ремеслу, – заметил Дрейк, – но ты чертовски рискуешь. Я говорил тебе это раньше и повторяю снова.

– Знаю, – мрачно кивнул Мейсон, – но ко мне не могут придраться. Я действую исключительно в пределах своих прав. Журналисты каждый день проделывают куда более рискованные трюки, и никто и слова им не говорит.

– Ты не журналист, – напомнил Дрейк.