Дело о вражеском штабе

Рассказывать ей о своем неудачном романе со Скрипкой я не собиралась, но, глядя на мое расстроенное лицо, она сама поняла, что сыпать соль на раны больше не следует, и принялась вспоминать о своей недавней встрече с Женей Бахтенко, который также учился с нами на одном курсе.

— Между прочим, он расспрашивал меня о тебе, — сказала Ленка, очевидно желая утешить меня.

«Не забыл, значит, — подумала я. — Это приятно».

Бахтенко был большой и очень смешной мальчик, самый тихий в нашей университетской тусовке. Я знала, что нравлюсь ему, и была не прочь пококетничать с ним. Но умный мальчик Женя мыслил только идеальными категориями, кокетства он не признавал. На практике в Бокситогорске мы заблудились с ним в лесу и уже ночью выбрались на окраину какой-то деревни. Спасаясь от холода, залезли в баню. Там было тепло и пахло березовыми вениками, видно, топили ее этим вечером.

Голодные, мы улеглись на широкий теплый еще полок, и я приготовилась быть неприступной, но Женя взял меня за руку и уснул. Это было так неожиданно и так трогательно — Тристан и Изольда в деревенской бане. Очень смешной мальчик.

— А где он сейчас? — спросила я.

— Женька теперь большой человек — работает в Бюро Региональных Расследований, скоро будет таким же знаменитым, как твой Обнорский.

— Обнорский не мой, — машинально поправила я. — А он знает, что я работаю в «Золотой пуле»?

— Он читал твои материалы в вашей газете.

— И что сказал?

— Сказал, что раньше ты писала лучше.

— Вот свинья! — лениво усмехнулась я. — У тебя нет его телефона, может, как-нибудь позвоню, отругаю?

Ленка порылась в сумке и со словами:

«Знай наших!» — выдала мне визитную карточку Евгения Юрьевича Бахтенко.

Я повертела ее в руках и сочла полиграфическое исполнение чересчур претенциозным — голограмма была здесь явно лишней. Мы еще посидели, допивая теплое пиво, потом Ленка заторопилась, ей нужно было успеть за сыном в детский сад.

По дороге домой я подумала, что она в чем-то права и быть замужем, наверное, совсем не плохо. Особенно если тебе скоро стукнет тридцать лет. Моя школьная подруга, учительница математики, изображает этот возраст формулой (30 минус N), где N стремится к нулю. «Грустно, — подумала я, — обводя взглядом мужчин, сидящих передо мной в метро, и зачем-то снова вспомнила о Скрипке».

***

Дома была одна Сашка, которая на мой вопрос: «Кто-нибудь звонил?» — ехидно буркнула: «Все телефоны оборвали». На ее языке это означало, что звонков не было.

«Наверное, как обычно, весь вечер на телефоне висишь», — накричала на нее я. «Кто хочет, тот всегда дозванивается», — отвечала она.

Моя сестра любила выражаться цитатами из кинофильмов. Иногда она употребляла их действительно к месту, вот как сегодня. Значит, Скрипка опять не позвонил.

«Ну и фиг с ним», — подумала я, доставая из сумки сигареты. Под целлофановой оберткой пачки «LM» лежала визитная карточка Бахтенко, и, чтобы отвлечься, я решила позвонить ему. Трубку снял сам Женька, его бас совсем не изменился.

— Добрый вечер, Евгений Юрьевич, — проворковала я елейным голоском.

— Слушаю вас, — официально отозвался он.

— Зазнался, Бахтенко, визитку с голограммой завел, позволяешь себе неодобрительным образом отзываться о творчестве бывших сокурсников.

— А, рыжая! — голос Женьки заметно подобрел. — Ты откуда взялась?

Я рассказала ему о встрече с Ленкой, а он с гордостью сообщил мне о том, что женился и скоро будет папой.

— Это ты к тому, чтобы я не строила на твой счет иллюзий? — не удержалась я.

— Строить иллюзии — это моя прерогатива. И давай не будем о прошлом, расскажи лучше, как твоя «Золотая пуля»?

— Я там больше не работаю, — почему-то сказала я и сама удивилась легкости, с которой эта ложь слетела с моих губ.

Мне показалось, что Бахтенко обрадовался этому известию. Он спрашивал, как давно и почему я ушла от Обнорского.

К таким вопросам я была не готова и потому ограничилась туманной фразой — дескать, долгая история. Потом Женька поинтересовался тем, где я работаю теперь, и, услышав мое скорбное «нигде», стал приглашать меня в Бюро Региональных Расследований. Я обещала подумать над его предложением, звонить и не пропадать, после чего мы попрощались.

Уже положив трубку, я некоторое время сидела перед телефоном, силясь понять, зачем мне понадобилась ложь про «Золотую пулю». Резкий телефонный звонок вывел меня из состояния бесплодных размышлений: звонили, как всегда, Сашке.

***

На другой день в Агентстве я собралась к Обнорскому, чтобы доложить свои соображения по Бурцеву. Шеф был занят, и, судя по возбужденным голосам, которые доносились из его кабинета, ему было явно не до Бурцева и тем более не до меня.

— Что-нибудь случилось? — поинтересовалась я у Ксюши.

В ответ она неопределенно пожала плечами, продолжая стучать по клавиатуре компьютера. Здесь что-то случалось почти каждый день, и за три года к этому следовало уже привыкнуть.

В отведенном для курения месте Агеева рассказывала о своей недавней поездке в Италию. Тонкий средиземноморский загар выгодно оттенял ее новый костюм.