Дело о вражеском штабе

— Странно, — сказал Коля. — А вы ничего не путаете, Марина Борисовна?

— Господи, чуть не забыла, — воскликнула я, запахивая на груди пеньюар. -…Роман Игоревич просил вам передать вот это.

С этими словами я вынесла из кабинета «дипломат».

Коля вежливо попрощался, и я закрыла за ним дверь.

Дальше я действовала очень быстро и собранно. Для начала отключила радиотелефон мужа, который уже несколько раз тревожно попискивал в кармане его куртки. Раз я сказала «на совещании» — значит, на совещании! Ни о каких «Spice girls» сегодня не могло быть и речи — меня ждали более важные дела. Перетянув кейс веревкой, я отнесла его в кладовку и засунула под кипу старых газет.

Проделав все эти нехитрые манипуляции, я почувствовала, что силы покидают меня. Выйдя на балкон, я глубоко вдохнула сырой морозный воздух и закурила.

С высоты седьмого этажа хорошо был виден весь наш двор. Водитель Коля возился около машины, заботливо укладывая на заднее сиденье старенький «дипломат»

Романа. От дальней подворотни по направлению к нему пружинистыми энергичными шагами приближались два бугая в черных кожаных куртках. В руках одного из них была бейсбольная бита. Еще секунда — и деревянная болванка с силой опустилась на Колину голову. Коля как подкошенный упал на землю, свернувшись жалким, безжизненным калачиком.

Алая струйка крови причудливой лужицей медленно расползалась по талому весеннему снегу. С остервенением пнув Колю ногой, второй бугай подошел к машине, резким движением выдернул «дипломат» и побежал через проходной двор на противоположную сторону улицы. Я рванулась в кабинет мужа и, сбивая все на своем пути, схватила со стола нашу семейную реликвию — старый морской бинокль, с которым мой прадедушка — адмирал русского флота — сражался с японцами в Цусимском проливе. Перебежав на северный балкон, я нацелила окуляры на противоположную сторону улицы, навела фокус и увидела золотистый «опель», в который лихо запрыгивали бритоголовые отморозки. Машина взяла резкий старт и покатила к Неве. Номерной знак, который мне удалось разглядеть в бинокль, стоп-кадром врезался в мое ускользающее сознание.

***

В Агентстве без особого труда установили, что автомобиль «опель-кадет» с номерным знаком Р213ВК78 принадлежит все тому же Михаилу Грицаю.

Выслушав доклад Каширина, Обнорский мрачно выругался и заиграл желваками.

В штаб к Лепесткову он поехал один.

О чем и в каких выражениях Андрей разговаривал с нашим кандидатом, можно было только догадываться. Но Сергей Афанасьевич в тот же день отказался от участия в выборах, после чего был вызван на допрос в горпрокуратуру. Причастность его к разбойному нападению и связь с преступной группировкой Сладенького предстояло доказать следствию. Для нас она была очевидна.

С Агентством за проделанную мной работу Лепестков расплатился сполна и по требованию Обнорского открыл счет в банке на имя Усольцева Николая Васильевича — пострадавшего водителя. Удар битой оказался для Коли тяжелым — ему предстояло длительное лечение в одной из зарубежных клиник.

Феликс Авдотин выборы в Госдуму проиграл с треском. А Роман с тех пор зарекся от политики.

Отношения у нас быстро наладились, вот только я до сих пор не знаю, как сказать мужу о кейсе, который так и лежит в нашем платяном шкафу. Ведь рано или поздно кто-то заинтересуется, куда пропали доллары — и тогда может начаться вторая серия этого безумного триллера… Неужели снова придется обращаться за советом к Обнорскому?

ДЕЛО О ПРОПАВШЕМ БИЗНЕСМЕНЕ

Рассказывает Сергей Ложкин

"На работу в Агентство пришел по приглашению Обнорского после освобождения из заключения в феврале 2000 года. В милицейских кругах Санкт-Петербурга известен как жесткий и решительный человек, хороший профессионал. При этом некоторые сотрудники милиции отмечают излишнюю склонность к авантюре, считают, что «посадка» Ложкина вряд ли была случайной.

За недолгое время работы в Агентстве в качестве корреспондента отдела расследований проявил себя толковым, инициативным и работоспособным специалистом.

(При условии, что разрабатываемая тема представляет для него интерес.)