Дело о взбесившемся враче (Агентство 'Золотая пуля' - Сборник новелл)

Родион пропустил меня вперед. По сценарию я должна была действовать первая. Набрав ускорение, я подлетела к "мерседесу" со стороны водительского места и рванула на себя дверцу. К счастью, она оказалась незапертой.

- Подонок, мерзавец, извращенец, сукин сын!- голосила я на всю округу, обрушив на голову Батманова кулаки и шестьдесят килограммов живого веса.Что ты сделал с моей несовершеннолетней дочерью? Засужу! На каторге сгною!

Вытряхнутый из машины Кашириным и Зудинцевым Батманов никак не мог прийти в себя.

- А девочка сказала, что мама живет в Мурманске,- только и промямлил Вадим Германович.

Он даже не попросил ребят представиться, приняв их за ментов. Физиономия Михалыча действовала лучше любой ксивы.

Оксана не слишком натурально всхлипывала у меня на груди. Каширин что-то усердно записывал в блокнот. Зудинцев изучал паспорт и водительские права Батманова, хотя, уволившись из органов в 1999 году, уже три года не имел на это права.

Мы блефовали и выиграли. Так нам тогда казалось.

- Я дам вам денег!- неожиданно произнес Батманов.- Не надо ничего писать,- обратился он к Родиону.- Я дам вам денег. Много у меня нет, но я готов... все, что есть....

- Потерпевшие!- обратился ко мне и к Оксане Зудинцев.- Вы согласны на материальную компенсацию ущерба, причиненного вам Батмановым Вэ Гэ?

Стажерка перестала всхлипывать и с надеждой посмотрела на меня.

- Сколько?- буркнула я.

- У меня есть десять тысяч наличными...

Я презрительно фыркнула.

- Я могу продать квартиру... и машину,- добавил он.

- Меня устроит сумма, которую вы недавно сняли со счета в "Кредит-Простор-банке",- сказала я.

- Это какая-то ошибка,- пробормотал Батманов,- у меня нет счета в этом банке или в каком бы то ни было еще. С 1998 года. Вы можете это проверить.

При упоминании о "Кредит-Простор-банке" ни один мускул не дрогнул на лице Вадима Германовича. Он продолжал жалко шмыгать носом, кутаясь в долгополое пальто.

- Сколько денег вы оставили своей бывшей жене Ларионовой?- спросил Зудинцев, уткнувшись в паспорт, как будто на этот вопрос его натолкнул штамп о разводе.

- Сто пятьдесят тысяч долларов,- еле слышно выдавил Батманов.- Но тогда были другие времена. Я мог себе это позволить... Сейчас я на мели.

И жена не дает мне в долг. Да и денег этих у нее больше нет... Она больная женщина - все растранжирила за один год. Недавно сама приходила ко мне - просила денег на ребенка. У нас дочка...

Я ей отдал шестьсот долларов - все, что у меня тогда было...

Зудинцев его отпустил. Он сказал, что двадцать лет проработал в органах и может отличить, когда человек врет, а когда нет. Зудинцев был убежден, что Батманов не врал. У меня было другое мнение, но... никаких доказательств, кроме собственных ощущений. А еще у меня было отвратительное настроение: поймав подонка с поличным, мы отпустили его на все четыре стороны. Чтобы в нашей операции приняли участие правоохранительные органы, нужно было получить высочайшее соизволение Обнорского. Но начальники, как и мужья, узнают обо всем последними.

***

На следующий день я позвонила Юлии Львовне и сказала, что проведенные Агентством журналистских расследований оперативно-розыскные мероприятия опровергают факт хищения гражданином Батмановым средств с ее личного счета. Я нарочно говорила с ней сухо и сдержанно. Мне было неприятно признаваться в наших неудачах.

Юлия Львовна была изрядно пьяна, она так же, как и во время своего первого визита ко мне, истерично расхохоталась.

- Я так и знала,- говорила она, причем не мне, а кому-то, кто был с ней рядом.- От этих щелкоперов не будет никакого проку. Журналюги бездарные! Лучше бы я сразу наняла бульдога! Давно бы дело было сделано!

- Ну как?- спросил меня Родька, присутствовавший при разговоре.

- Может, Батманов и прав,- сказала я, пожав плечами,- она действительно с приветом. Во-первых, сейчас два часа дня, а она пьяна в стельку. Во-вторых, обозвала нас щелкоперами, а в-третьих, собирается нанимать кинолога с собаками.

Родька присвистнул и покрутил пальцем у виска.

Я была уверена, что на этом в истории Юлии Львовны Ларионовой будет поставлена точка, но ошиблась.

Вечером того же дня ко мне в кабинет зашел Зудинцев, весь день промышлявший в УБЭПе, и плотно прикрыл за собой дверь.

- Послушай, Марина, мне удалось кое-что узнать. Выявлены аналогичные случаи таинственных исчезновений денег со счетов. Вот, я выписал фамилии пострадавших. Первый случай произошел года два тому назад. Есть вероятность, что все это звенья одной цепи.

Я присела за стол и пробежала глазами список. В нем значилось пять фамилий.

- Михалыч! Но ведь здесь все женщины,- в восторге от собственной наблюдательности заметила я, но тут же осеклась.- Разве что вот эта фамилия...

Онупко... может принадлежать и мужчине тоже. А, Михалыч?

- Онупко - это мужчина,- подтвердил безжалостный Зудинцев.- Но...

- "Но"?

- Но - бывший. Незадолго до того, как у него пропали деньги, Онупко лег в клинику пластической хирургии и изменил пол.

Я всегда гордилась отличавшими меня умом и сообразительностью.