Дело о заикающемся троцкисте (Агентство 'Золотая пуля' - Сборник новелл)

- И что же потом?- подбодрила я ее.

- Ремонт закончился в апреле. А месяца два спустя меня вызывают в администрацию и сообщают, что я на ремонт затратила гораздо больше денег, чем он на самом деле стоил. Моим уверениям в том, что пришлось фактически перестраивать корпус, никто не поверил. Думали, что все ограничилось дешевым косметическим ремонтом. Проверяющим, видите ли, обои и плинтуса показались слишком дешевыми для заявленной сметы! Естественно, приходилось брать, что подешевле, лишь бы в сумму уложиться! Дополнительных субсидий мне бы давать никто не стал! И потом, мне кажется, что лучше уж дешевые обои, чем упавший потолок или прорванная канализация. А бросать дело на полпути, оставлять недостроенные здания и недоделанные комнаты - увольте, это не в моем характере!

- Совершенно согласна с вами!

Я абсолютно не кривила душой. Симпатия к директрисе крепла - мы оказались очень похожи. Я, например, тоже ужасно не люблю бросать начатое дело на середине. Стараюсь любой ценой довести до конца. Может, наше сходство на этом не ограничится, и я наконец полюблю готовить?

- Но что же никто не мог проверить правоту ваших слов? В конце концов, можно было посмотреть новые канализационные трубы или переделанные стены.

До этого что, никто не додумался?

- Почему же, додумались. Была комиссия,- тут Золотарева как-то недобро усмехнулась.- Знаете, Нонна, я сейчас начну объяснять несколько издалека. Дело в том, что за прожитые годы я, как и всякая неглупая женщина, обросла нужными связями. У меня есть знакомые в различных сферах. Так вот, ремонт делала бригада, которой руководит мой старый друг, школьный приятель. Они достаточно серьезно скостили мне цену на ремонт.

Только поэтому денег и хватило.

- Так что насчет комиссии?- поторопила я ее. Получилось не очень вежливо, но у меня уже поджимало время.

- Комиссия, как я уже и сказала, была созвана. Провела проверку и написала отчет: никакого капремонта произведено не было.

- Как это?- оторопела я.

- А вот так. Узнали тот факт, что мы друзья с руководителем ремонтной бригады и решили, что я вступила с ним в сговор. А остальным рабочим и кое-кому из сотрудников заткнула рот деньгами. Хотя если честно,- директриса перешла на доверительный тон,- я думаю, что этот отчет - подделка. "Липовая" бумажка, состряпанная с целью сместить меня с этой должности.

- У вас есть основания так считать?

Вы видели сам документ, он показался вам подозрительным?

- Да нет, Нонна, сам документ я, конечно, видела. С первого взгляда он не производит впечатление подделки. Но понимаете, мне кажется, если бы документ был подлинный, тот же Коркин уже давно заявил бы в прокуратуру. Однако там заинтересовались бы и поддельным документом! Видимо, Коркин просто не решается рисковать.

А что, в этом есть свой резон! Действительно, если документ липовый, Коркину было бы несдобровать.

- Алла Николаевна, а не могут вас подобными действиями к чему-то принуждать? Или чего-то домогаться от вас?

- Понятия не имею. Чего от меня можно хотеть? Денег? Их у меня не так и много. Назначить на эту должность какого-нибудь своего человека? Так я вам уже сказала - директором детского дома быть очень трудно и хлопотно.

Я тактично смолчала о том, что, в принципе, сама Золотарева тоже могла считаться "своим человеком" чиновника Коркина - ведь именно он определил ее на этот пост. Однако о своем хорошем знакомстве с ним Алла Николаевна мне почему-то сообщать не торопилась. О прорабе ремонтников сообщила, а об этом как-то забыла...

Директриса отхлебнула кофе, потом неторопливо встала, подошла к окну, потом повернулась ко мне. И внезапно улыбнулась. Улыбка у нее вышла неожиданно хищная и неприятная.

- А вы знаете, Нонна, что почти все сотрудники детдома после моего отстранения объявили голодовку? Я имею в виду тех, кто находится в городе, а не разъехался по области вместе с воспитанниками.

Голодают в знак протеста против моего отстранения.

Об этом я уже знала от Зудинцева. Но на всякий случай решила изобразить изумление: громко ахнула и вытаращила глаза.

- Да-да. Весь персонал уже в течение недели ничего не ест.

- Они протянут ноги,- озадаченно прокомментировала я.- А если вас не восстановят? Что они будут делать - умирать голодной смертью?

- Что-то говорит мне, что до этого не дойдет,- в глазах Аллы Николаевны заплясали лукавые искорки.- Я все-таки надеюсь, что Юрий Самуилович прислушается к голосу разума и все утрясется.

В Агентство я вернулась преисполненная самых благожелательных чувств по отношению к директрисе. Золотарева, конечно, женщина непростая, но, по-моему, она ни в чем не виновата. Не доверять своему чутью я, как и Зудинцев, оснований не имела. В голове крепла решимость довести начатое до конца и обелить директрису.