ДЕЛО О ЗАМОСКВОРЕЦКОМ УПЫРЕ

— Ничего. Греться и размышлять буду здесь, а допрашивать — это действительно нужен отдельный кабинет.

Сидевший на диване Лютов усмехнулся:

— Мы к допросам привычные, нам скрывать от товарищей нечего. Да и помочь сможем, если дюже крепкий попадется.

Арехин, чуть склонив голову (склонял ее он, только обращаясь к Лютову), сказал:

— Я больше о допрашиваемых пекусь. Одно дело с глазу на глаз переговорить, а другое — при свидетелях

— Вам виднее, — ответил Лютов. — Вы образованный, глядишь, и нас чему-нибудь научите.

— Ты, Сашок, сходи, Зиночка, верно, бумажки уже подготовила. Зиночка — это наша делопроизводительница, — пояснил он для Арехина.

— Да мы вместе, — решил Арехин. — Нужно же познакомиться.

— Пожалуйста, пожалуйста, — Оболикшто улыбался, словно радуясь предстоящему знакомству Арехина и Зиночки.

Зиночкой, то есть Зинаидой Андреевной Мертваго оказалась женщина лет сорока, коротко стриженная, курившая папиросы «Бокс» и десятью пальцами печатавшая на «Ундервуде» триста знаков в минуту.

Интересно, где она берет столько знаков?

Формальности зачисления на службу Александра Александровича Арехина времени заняли сущие пустяки — все бумажки готовы, лежали в нужном месте и в нужном порядке. И отпечатаны отлично, Арехин знал в этом толк.

— А вот документов по делу «замоскворецкого упыря» у нас немного, — сказала она Арехину, когда он официально стал полноправным сотрудником Московского уголовного сыска.

— Замоскворецкого упыря?

— Два первых убийства были совершены в Замоскворечье, отсюда и пошло.

— А остальные?

— Всего их было не менее шести — тех, о которых известно уголовному сыску. Все они здесь, — она передала Арехину тоненькую папочку.

Он поблагодарил Зинаиду Андреевну, вернулся с папочкой в кабинет. Вместе с ним вернулся и тезка на букву О.

Ну-ну.

Арехин сел за новый стол (на самом деле стол был старый, но крепкий, такой, если не рубить на дрова и на баррикады не тащить, прослужит дольше, чем династия Романовых).

Листков в папке было немного. Это не были следственные документы в том виде, в котором он привык их видеть и писать во время практики. Это не были документы вообще. На бумаге, порой оберточной, карандашом писалось, что-де в доме таком-то в собственной квартире найден гражданин Янушевский М., из бывших буржуев, но кто эту голову отрезал, никто не знает и ни на кого не показывает. Все.

Иногда встречались, правда, имена соседей, которые, как водится, ничего такого не видели и не слышали. Что ж, по крайней мере у него есть шесть фамилий и шесть адресов.

С вчерашним случаем — семь. Началось все в мае этого года, сейчас на дворе конец ноября.

Переписав фамилии и адреса жертв в блокнот, он поднялся:

— Пойду проверю кое-что…

— Конечно, конечно. Только вот что… Мы вам и помощника выделили, не только стол. Пусть приглядывается, учится. А вдруг что случится, и сам поможет, он бедовый.

— Полагаю, речь идет о моем тезке, Александре Орехине?

— Точно. Или вы возражаете? — осторожно спросил товарищ Оболикшто.

— Нет, не возражаю, напротив, очень рад. Александр, — обратился он к Орехину, — ничего, если я вас буду звать только по имени?

— Сашкой зовите, как все…

— Нет-нет, совершенно невозможно взрослого человека звать Сашкой. Особенно сейчас, после революции.

— Революции?

— Именно. Прежде Сашками да Палашками хозяева своих холопов звали, мол, те хоть и выросли, а умом сущие дети, несмышленые, глупые и простодушные. Теперь время другое. Нужно уважать и себя, и других.

Лютов открыл было рот, верно, сказать что-то ехидное, но Оболикшто посмотрел на него так, что рот сам собою и закрылся.

— Так что, Александр, пять минут на сборы — да и в путь.

— Да мне и собирать нечего. Все при себе, — он похлопал по кобуре маузера.

— Ну, мало ли… В ватерклозет сходить. Кстати, где здесь ватерклозет? День впереди долгий, как там оно обернется…

Спустя пять минут они усаживались в блестевший на скудном солнышке «Паккард». Водитель, в ожидании Арехина прохаживавшийся перед автомобилем, распахнул перед ними дверь, убедился, что всем все удобно, и лишь затем прошел на свое место.

5

Арехин в каучуковую полую трубку, соединяющую салон с водительской кабиной, назвал первый адрес, и они поехали.

— Хорошая машина. С царских времен, поди, — сказал тезка О.

— Водитель с царских времен. При великих княжнах стоял. А автомобиль — собран в мае по специальному заказу нашего правительства.

— То есть как? Буржуи дают нам автомобили?

— Не дают, а продают. Очень просто. Из России послали телеграмму, так, мол, и так, нужен особенно хороший автомобиль, за ценой не постоим. Те доводят машину до самонаилучшего состояния, грузят на пароход и посылают в Санкт-Петербург. Там его перегружают в товарный вагон и везут в Москву. А в Москве кому доверить такую технику? Лучшему шоферу. А лучший шофер сейчас Арсений Иванович, прошел выучку за границей, еще при царе, человек делу преданный, машину любящий. Вот и работает.

— А вам-то как машину дали?