Дело о живых мишенях

Для Сокольского воспоминания об Африканде значили не меньше, чем для Илоны, как, впрочем, и для всех, кому довелось жить и служить в этой точке на карте со столь странным для Крайнего Севера названием. Подарили поселку столь неожиданное для Заполярья название инженеры-путейцы, прибывшие сюда в необыкновенно жаркий для этих широт день. По местной легенде один из них сказал: «Ну и жара, просто Африка!», другой подтвердил: «Н-да», так в память об их первых впечатлениях и появилась на Крайнем Севере своя Африканда, причем целых две — Африканда-1 (железнодорожная станция и военный городок) и Африканда-2 (рабочий поселок). Теперь здесь грустно и тоскливо. После расформирования авиаполка, вокруг которого и крутилась вся жизнь в этом военном городке, оставшиеся без присмотра сооружения ветшают и разворовываются, опустевшие дома стоят без окон и дверей, и легендарная Африканда потихоньку умирает, превращаясь в город-призрак.

Но более всего Сергея Сокольского огорчил рассказ Илоны о том, как трагично сложилась судьба ее отца после Африканды. Когда их авиаполк расформировали, Михаил Березкин вместе с семьей вернулся в родной Слобожанск. На гражданке подходящей для него работы не нашлось, и бывший летчик-истребитель занялся частным извозом на своих «Жигулях», которые приобрел еще в Африканде. Однажды он, как всегда рано утром, уехал таксовать и больше домой не вернулся. Машину с трупом ее отца нашли только поздно вечером далеко за городом. Михаил Григорьевич погиб за рулем от рук убийц: удавка намертво впилась ему в шею. На правой руке трупа был отрезан безымянный палец, на котором погибший носил массивное обручальное кольцо, отлитое на заказ из золота самой высокой пробы. После увольнения из армии Михаил Григорьевич располнел, кольцо с каждым годом снималось все труднее, но менять его он не стал. Кольцо сидело так плотно, что, казалось, вросло в палец, поэтому убийца не церемонился. Мать Илоны ненадолго пережила мужа. После его убийства она как-то сразу состарилась, и через год ее свел в могилу рак желудка.

Сокольский помнил это дело, тогда в Слобожанске была целая серия убийств таксистов, но найти преступников так и не удалось. Илона же после трагической гибели отца от рук грабителей теперь в каждом бандите видела убийцу своего отца. И вот теперь она сама застрелила человека, а свой «гонорар» в пять тысяч баксов уже успела потратить на шопинг по бутикам, накупив себе кучу всяких топиков, маечек, стильных ремней, джинсов, кед, сумочек, браслетиков, ожерелий и люксовой косметики.

Шопинг, как средство для поднятия настроения, Илона обожала. При этом возможность что-нибудь приобрести была для нее не столь уж важна. Ей доставляло удовольствие просто зависать возле витрин, читать ценники и ужасаться. Представлять себе, как все это может выглядеть на ней. Перемерять все туфли, перещупать все сумочки, покрутиться перед зеркалами туда-сюда. Нацепить на себя какую-нибудь неприлично дорогую вещь, а потом небрежно сказать продавщице, что товар ей не подошел.

После визита следователей прокуратуры никакой шопинг не помог бы ей избавиться от страха перед разоблачением. Страх, угнетавший всякий источник радости, не позволял теперь жить полноценной жизнью. Какие магазины, какие шопинги, когда в любой момент ее могут арестовать за заказное убийство? Страх ожидания наказания был для Илоны хуже самого наказания. В наказании, каким бы оно ни было, есть что-то определенное. Неопределенность же — это как свет в конце тоннеля, который может оказаться надвигающимся поездом.

* * *

В криминальном мире Слобожанска заказное убийство лагерного «отрицалы» Беса никого особо не удивило. С первого дня своего появления в городе этот тюремный «динозавр» воровских законов и понятий напрашивался на пулю. Сколотил банду из каких-то гопников, где-то раздобыл оружие и занялся тупым рэкетом, причем грабил всех подряд. Даже если бизнесмен когда-то сидел, но теперь на него работали люди, для Беса это был коммерсант и он хотел с него получить. Долго такой беспредел продолжаться не мог, и Бес получил то, что заслужил. Так вести себя в Слобожанске было нельзя. Здесь привыкли решать все вопросы без кровавых разборок — «стрелок» и перестрелок, потому как все местные авторитеты ходили под ментами, а милиции криминальные войны в их регионе были не нужны.

Тот же вице-мэр Арсений Маркович Гершевич в свое время состоял на оперативном учете МВД как лидер организованной преступной группы по кличке Гера. Свою криминальную биографию Арсений Маркович начинал с незаконной скупки и сбыта похищенных ювелирных изделий, а в бандитские девяностые Гера дорос до бригадира «наперсточников».