Дело о золотом Купидоне (СИ)

Марк тем временем перебирал драгоценности, которые принёс ему сыщик. Рядом с ними лежал бархатный кошелёк-кисет, небольшая книжечка в кожаном тиснёном переплёте, свинцовый карандаш в золотом футляре в виде рыбки, серебряное зеркальце и связка ключей на небольшом бронзовом кольце с замочком.

— Я так полагаю, — не дождавшись ответа барона, продолжил Гаспар, — что умер он в другом месте, возможно, в каком-то приличном доме. И хозяева, испугавшись, что их обвинят в его смерти, велели слугам отвезти его на окраину и оставить там. Как видите, на тот момент, когда его уложили у стены кабака, все ценности были при нём. В кошельке двенадцать золотых и пять серебряных марок. Грязь на его одежде только там, где она соприкасалась с мостовой.

— Наверно, ты прав, — наконец кивнул Марк. — Может, его и не убили вовсе? Просто он умер от естественных причин. Но зачем тогда отвозить тело на окраину и бросать там? Чего испугались хозяева дома, где он умер? И отчего, если ещё накануне был здоров и весел?

— Мы уже вызвали Огастена, чтоб он произвёл вскрытие, — сообщил Гаспар.

Марк кивнул и поднялся. Он с сомнением взглянул на сидевшего в кресле Джин Хо и увидел, что лис уютно устроился у растопленного камина и, закутавшись в свою белую накидку, крепко спит.

— Вот и ладно, — пробормотал Марк и направился к двери.

Когда он спустился в мертвецкую, тюремный врач уже был там. С помощью молчаливого старика в сером колпаке и кожаном фартуке он снимал с мертвеца его блестящий наряд. Парик и отделанный золотыми кружевами камзол уже лежали на соседнем столе.

— Мы можем смыть с него краску? — спросил Огастен, поприветствовав барона.

Тот кивнул и подошёл к столу. Он посмотрел на молодого человека, которого последнее время часто видел возле короля. Он был довольно красив, высок и крепок, с густыми чёрными кудрями. Но черты его лица всегда казались Марку немного грубыми. Впрочем, он знал, что де Лапорт пользовался успехом у дам, и это была одна из причин, по которой он был приближен к королю. Именно с ним Жоан последнее время предпочитал обсуждать свои любовные приключения. Де Лапорт знал всех фрейлин во дворце и всех придворных дам, и о каждой имел своё суждение. Он собирал сплетни по всему дворцу и развлекал короля и его друзей, пересказывая их с неподражаемым юмором. При этом с приближёнными короля он всегда был вежлив и тактичен, умел хранить секреты и, насколько было известно Марку, так и не примкнул ни к одной придворной группировке. Впрочем, порой он вёл себя заносчиво, пользуясь покровительством короля, и вполне мог кого-то обидеть своими злыми шутками.

Марку он не нравился, хотя тот склонен был решить, что немного ревнует Жоана к этому неизвестно откуда взявшемуся выскочке. И теперь де Лапорт был мёртв, он неподвижно и безмолвно лежал на грубых досках стола, и смуглая кожа его тела странно смотрелась рядом с золотыми лицом и шеей.

— Что это за краска? — спросил Марк и потрогал холодную щёку покойника. На кончиках его пальцев остались золотые следы, а вскоре он почувствовал, как на коже появилось приятное ощущение тепла. — Это странно, — заметил он, — эта краска словно нагревает кожу. Можете удалить её, но немного возьмите в свою лабораторию и постарайтесь определить, из чего она состоит.

Огастен кивнул и, вооружившись тонкой костяной лопаткой, соскрёб небольшое количество краски со лба покойника, а потом, взяв влажную ткань, начал смывать её. Вода в помятом медном тазу постепенно окрашивалась в золотой цвет, а кожа под слоем краски оказалась синюшного оттенка. К тому же стало заметно, что черты лица покойного искажены, словно он внезапно испытал боль. Увидев это, Огастен озабоченно хмыкнул и, склонившись, приподнял его веко.

— Глаза красные от кровоизлияния, зрачки расширены, — пробормотал он. — Такое чувство, что он задохнулся, но на его шее нет никаких следов сдавливания. Может, его задушили подушкой?

— Тогда слой краски на лице был бы повреждён, — возразил Марк. — Она легко смазывается, но я ничего подобного не заметил.

— Пожалуй, вы правы, — пробормотал лекарь. — На его теле вообще нет никаких следов насилия, ни синяков, ни кровоподтёков. На первый взгляд, он умер от каких-то внутренних повреждений. Что ж, давайте вскроем его, и посмотрим, так ли это.

Он отошёл к соседнему столу, на котором стоял его сундучок с инструментами. Марк молча наблюдал за его действиями, в то время как Огастен по ходу вскрытия давал свои пояснения.

— Что ж, я был прав, — сообщил он через какое-то время. — Его верхние дыхательные пути сильно отекли, гортань опухла, что и явилось причиной удушья. Бронхи тоже поражены. В остальном я не вижу никаких отклонений. Он был совершенно здоров. У него крупное здоровое сердце и он мог прожить долгую жизнь.

— Что же могло вызвать этот отёк? — спросил Марк. — Яд?

— Не исключаю такую возможность! Его желудок полон. Я возьму содержимое в свою лабораторию и проверю его на наличие известных нам ядов.

— Ладно, — вздохнул Марк, — я жду ваш отчёт о вскрытии. Если определите, чем он был отравлен, немедля сообщите мне.