Дело о золотом Купидоне (СИ)

— Вы об этом… — пробормотал барон и кивнул. — Да, он приходил ко мне и вёл себя очень нагло. Он сказал, что может преподнести королю достоинства Маргариты так, что он сочтёт её наилучшей для себя партией, и просил за это тысячу марок золотом или равноценный этой сумме подарок. А если я не соглашусь платить, он пригрозил, что найдёт, что рассказать королю, чтоб тот почувствовал к моей девочке отвращение. Но что он мог о ней сказать? Она красива, здорова и примерно воспитана, у неё нет недостатков, и она никогда не была ни в чём замешана. Я был уверен, что она понравится королю, потому что действительно очень хороша собой и к тому же благонравна. Не говоря уж о том, что поведение этого господина смахивало на обычный шантаж. Он был мне неприятен, и я не хотел иметь с ним дело.

— То есть вы ему отказали?

— Конечно! Ваше сиятельство, я простой человек и не знаю всех этих тонкостей придворной жизни. Я мало бываю при дворе и не участвую в политических разборках. Я просто шью сапоги и слежу, чтоб мой король и его приближённые были хорошо обуты. Потому я сказал ему, что не нуждаюсь в его услугах и не боюсь его угроз. Он ушёл очень раздосадованный и на прощание пригрозил мне, что моя внучка никогда не станет королевой. Я ещё бросил ему вслед, что он слишком много на себя берёт.

— И что было дальше?

Де Мерлен пожал плечами.

— Он исполнил свою угрозу и на всех углах начал склонять имя Маргариты. Он не нашёл в ней явных изъянов, которые можно было бы раздуть, но взялся за её происхождение и называл плебейкой и замарашкой, а потом начал добавлять, что у неё румянец, как у деревенской скотницы и кожа как у молочницы. Да, моя девочка белокожая и у неё свежий румянец, что не так часто встречается у девиц, живущих в городе, но это её достоинство, а не недостаток. И это достоинство было оценено при дворе, поскольку несмотря на его попытки принизить красоту Маргариты, её признали одной из самых красивых девушек Сен-Марко. Ну, а происхождение… С этим уж ничего не поделаешь. Я вырос в нищете и не знал своих родителей, мой приёмный отец отдал меня в обучение сапожнику, и всё, что я умею — это шить сапоги. Король Франциск даровал мне должность и титул, но, по сути, я так и остался башмачником и сыном сторожа. Если б этот негодяй ссылался лишь на это, я бы не обижался. В конце концов, тут он был прав. Но он упоминал и о сомнительном происхождении моей дочери Вероники, называя её едва ли не подкидышем. Да, моя девочка выросла без матери, поскольку та умерла при её рождении, но я — её родной отец, я вырастил её и дал ей хорошее образование. Вероника была редкой красавицей и вышла замуж за барона де Ривера. К сожалению, она умерла несколько лет назад, но уже была к тому времени баронессой де Ривер, все считали её дамой благочестивой и уважаемой. Потому, конечно, я был обижен на этого придворного хлыща и за Маргариту, и за Веронику. И то, что он умер, я воспринял с облегчением, решив, что никто больше не будет распространять гнусную клевету о моих девочках!

— А если б он продолжал это делать? — спросил Марк, взглянув на него.

Барон пожал плечами.

— Знали бы вы, сколько раз меня поливали грязью, указывая на то, что я хоть и ношу громкий титул, по сути, являюсь всего лишь башмачником! Что делать, если это так и есть, и этого уже не исправишь! И хоть моя Маргарита — красавица, каких не сыскать, она действительно не благородных кровей. И как знать, может, её знаменитый румянец, и правда, достался ей от какой-нибудь моей деревенской прабабки, о которой я ничего не знаю и не узнаю никогда! Я и не надеялся, что моя девочка сможет стать королевой. Ей нравится Жоан, он красивый и благородный юный рыцарь. Хочет добиться его расположения — пусть попробует. Получится — хорошо, нет — урок ей на всю жизнь. Так что я хоть и был раздражён поведением де Лапорта, предпринимать ничего не собирался.

— То есть это не вы представили её ко двору, когда пошли разговоры о возможной скорой женитьбе короля?

— Конечно, нет! — воскликнул старик. — Кто я такой, чтоб стать дедом королевы! Я прекрасно осознаю, что Маргарита недостаточно родовита, чтоб надеть корону. Её отец — мелкопоместный барон, который живёт в провинции, а она лишь его дочь от второй жены.

— Но кто же тогда представил её в таком качестве?

— Это всё Аделаида, — махнул рукой барон. — Это она носится с девочкой, пытаясь пристроить её получше.

— Аделаида?

— Графиня де Сюржер.

— Почётная чтица королевы и подруга леди Евлалии?