Дело об исчезновении Норы

– Я записалась на курсы балетных критиков онлайн. Там обучали видеть изъяны танца, основные вехи главных спектаклей, разбирали не только техническую часть, но и смысловое и эмоциональное наполнение. В общем, разбирали все постановки до скелета, безжалостно отдирая мясо от костей. Затем я как лазутчик стала пробираться в театр. Я проанализировала их сценические рекламные фотографии. Они были скучные, вялые, им не хватало резкости и тех эмоций, что дарил балет. С этим скрупулезным анализом, выстроенном на их языке, я пришла к Марату Гордину. Он внимательно все выслушал, удивился моей осведомленности и предложил сделать им новые афиши. Я же, пококетничав, сказала, что он слишком лоялен к моим познаниям, что все тонкости может видеть только тот, кто это станцевал, и не раз, и попросила выделить фото лучшего балеруна или балерину. Марат, немного подумав, предложил две кандидатуры, в том числе и Женю. Я сделала вид, что сомневаюсь, кого же выбрать, и скромно сказала: «Евгений Савинов, на мой взгляд, имеет свой неповторимый стиль и репертуар его более разнообразен. Ему легче будет выделять наиболее удачные кадры». Марат кивнул и сказал, что я могу начинать, когда мне будет угодно, а он переговорит с Евгением о его новых обязанностях. Мне кажется, когда я выходила с пропуском из театра, я чуть не потеряла сознание, я почти не дышала. Я летела счастливая домой, первый раз за месяц я перебрала всю свою аппаратуру, зарядила батарейки и протерла от слоя пыли.

Я смотрела на Иришку и не узнавала ее. Такой одержимости я не видела в ней, даже когда она работала сутками над своей первой персональной выставкой. Это была именно одержимость, которая полностью поглотила ее сознание.

– С того дня я жила в театре, снимала уроки, растяжки, разминки, репетиции. У Жени была просторная гримерная, и мне поставили рабочий стол прямо туда. На всех его перерывах мы обсуждали фотографии. Порой он говорил, что хотел бы перекусить, и мы шли в кафе неподалеку от театра. Обедали и отбирали фотографии. Потом я их обрабатывала и посылала ему. Мы порой ночами напролет спорили, какая из тысячи фотографий была удачнее. Постепенно у нас появились не только общие темы, но и внутренние шутки. Я была невероятно счастлива. Я подчеркивала всю красоту его танца удачными кадрами и при обработке усиливала их. Он был просто в восторге. Мне казалось, что он начинал влюбляться в меня. А потом еще это кольцо… Знаешь эту историю?

Я кивнула.

– И это разболтали… Я не могла поверить, что Женя испытывал ко мне чувства. С тех пор, в моей голове жила только одна мысль «Он любит меня». Я стала представлять нашу совместную жизнь, какая будет свадьба, как назовем детей. Один вопрос меня смущал: он никак не проявлял свои чувства. Он почти не касался меня, я же просто сгорала от желания даже от его запаха. Порой я как бы невзначай по–дружески обнимала его или мимолетно целовала в шею. Он не отстранялся, но и не проявлял ничего в ответ. Но в моей голове было только кольцо в красивой коробочке, и я все ждала, что он сейчас вот–вот достанет его. И, как заезженная пластинка, крутилась в моей голове мысль: «Нужно немного подождать. Кольцо куплено. Ему нужно немного больше времени».

Иришка замолчала, а у меня перед глазами стояла коробочка с кольцом, что затмила ей разум. Фраза «Нужно немного подождать» звучала как мантра. Я прекрасно понимала, что Иришка крепко держалась за свою иллюзию и ничего не замечала вокруг.

–А потом мне позвонил крупный клиент и пригрозил юристами и судом. Договор был оплачен полностью, а свою часть работы по договору я задержала более чем на семь месяцев. Ни один форс–мажор не объясняет таких сроков. И я улетела срочно в Москву на две недели. Я и минуты не могла не думать о нем. Он сам ничего мне не писал. Почти все фотографии к тому моменту для театра мы отобрали. Осталось их только разместить в наиболее удачном порядке, но в сообщениях этого не сделаешь. И я чувствовала, что интерес его ко мне падает. Я уже не могла без его внимания, оно стало для меня наркотиком. В одну из бессонных ночей я написала ему «У тебя очень много удачных снимков, которые мы не отобрали для рекламы репертуара. У меня скоро намечается персональная выставка – помоги мне выбрать лучшие. Мы придумаем объединяющую их концепцию. А для тебя это станет портфолио». Он, конечно же, согласился. Персональная выставка известного фотографа в Москве. Я как могла, подчеркивала и восхваляла его талант. И мы стали снова как раньше ночи напролет обсуждать и выбирать, накидывать идеи. Так пролетели две недели, я выполнила обязательства по договору.

– И ты вернулась… – сказала я

–Да, я вернулась. Марат Эдуардович отсмотрел за это время наши фотографии и решил сделать действующую фотовыставку при театре, разбавив их повседневными фотографиями его труппы в непринужденной обстановке, может быть, даже дома или в магазине. Так, единичные вкрапления каждого артиста балета, буквально по одной фотографии. Я приступила к работе.