Дело об избиении младенцев

— Что скажешь об этом? — Нина кинула менеджеру Васе, заглянувшему в кабинет, номер «Петербургского дельца» со статьей Бананова.

— Такие вещи можно печатать только в одном случае: когда знаешь, что главный герой этой статьи уже заказан киллеру.

Нина слегка побледнела, и Вася понял, что в очередной раз сморозил глупость.

— Извините, Нина Анатольевна, просто я имел в виду: когда кто-то рискует опубликовать такую статью, он должен быть уверен, что жертва не успеет подать на него в суд.

— Знаешь, Вася, — невесело сказала Нина, — возможно, ты ближе к истине, чем думаешь.

Вася произвел еще пару неудачных шуточек и ушел. Нина опять села, рассеянно перебирая сегодняшние городские газеты. Интересно, где еще есть какая-нибудь гадость?

Впрочем, не только газеты. Недавно Нина, включив телевизор (не помнила, какой канал) попала на информационный блок. Комментатор подробно расписывал криминальную обстановку в Северной столице после недавних известных заказных убийств. А потом, неизвестно почему, упомянул «Транскросс». Вроде бы, ничего не сказал, но каково соседство?

Вася, ко всему прочему исполнявший в фирме функции пресс-секретаря, связывался с редакциями. Там легко признавали свою ошибку, обещали позволить высказаться представителю фирмы и выражали готовность напечатать опровержение. А что в нем толку? Назвать сперва козлом, а потом, в маленькой заметке сообщить — ошибка вышла, этот человек — не козел. Если кто-то и прочтет маленькую заметку, то уяснит для себя одно: «этот козел еще и заставил написать, что он — не козел». А если он еще и хозяин богатой фирмы? Значит, добился сволочь, чтобы газета отреклась от своей общественной позиции.

Нина задумывалась над этой проблемой. Конечно, не помешала бы мощная имиджевая кампания. Чтобы пару раз в неделю «Транскросс» мелькал на питерских, а то и федеральных телеканалах: «Транскросс» открывает представительство в Турку, священник благословляет здание нового офиса, фирма помогает восстановить усадьбу Набокова. Обеспечить, чтобы подобные статьи появились в городских газетах. Тот же Бананов с большей радостью будет писать «во здравие», а не «за упокой». Ведь хвалебные статейки писать безопасно. Кстати, не надо было бы даже выдумывать сюжеты для телевизионных и газетных историй. Одной из привлекательных черт покойного Даутова была благотворительность. «Транскросс» выплачивал пенсии десяти престарелым артистам, заброшенных родными и коллегами, спонсировал выпуски книг по истории российской армии, и фактически за свой счет восстановил персидские павильоны в Старо-Александровском парке. К сожалению, ему никогда не приходило в голову потратить еще некоторую сумму, на то, чтобы такая деятельность получила хоть какую-нибудь огласку.

Однако было непонятно, поможет ли сейчас такое средство? Когда температура поднялась до сорока, глотать витамины и травяные настои несколько поздновато. Тут требуется нечто более радикальное. Лучше всего выйти на организатора и хотя бы понять: кому это нужно? Неужели все затеял Ивченко? Но, даже если это и так, ей не хватит решимости самой вызвать его на откровенный разговор. Она не сможет сказать ему напрямую в глаза: не из-за вас ли нас ежедневно поливают грязью?

После короткого стука в дверь вошел Вася. Нина раздраженно посмотрела на него: чего еще надо?

— Серьезная неприятность на Выборгском шоссе. Остановили наш трейлер с грузом масла для кампании «Норд-вест».

— Кто остановил?

— Сам бы хотел знать. У шофера огнестрельное ранение и полный комплект травм. Машина валяется в лесу, наполовину ушла в болото. За пару дней ее вытащат, а содержимое придется перетащить вручную в другой грузовик. Особо погано, что случилось это на трассе «Скандинавия». Если бы на Московском или Киевском — понятно. Но на Выборгском все спокойно. И на обычных отморозков не похоже: груз весь цел. Будто кто-то специально работает против «Транскросса».

— А может против «Норд-веста»?

Вася посмотрел на Нину как на несообразительную школьницу.

— Пока груз в нашей машине — это наши проблемы. И наши убытки. Лучше было бы, окажись груз нашей собственностью.

— Понятно. — Невесело усмехнулась Нина. И подумала, что хорошо бы людям Нертова кончить играть в Шерлоков Холмсов и, как полагается примерным мангустам, заняться злыми кобрами.

* * *

Сказать, что хозяева кафе «Копенгаген» просто платили Косте Пещере — ничего не сказать. Они его боготворили. И было за что. Года три назад «Копенгаген» обнесли на 30000 баксов. Денежки, кстати, самому Пещере и предназначались, а вытащили их из комнаты владельца кабака трое пацанов, залезших ночью в заведение ради курева и пива. Когда утром хозяина посетил человек от Кости, ему пришлось тотчас же звонить шефу и сообщить грустную новость: денежки, составлявшие полугодовую дань — тю-тю.