Дело об убийстве Распутина

Гучков заваливал фронтовые окопы невозможными листовками, раскрывающими глаза солдатам на измену тех, кто бросает их в бой навстречу смерти. Он переписывался с начальником Генерального штабы армии, генералом Алексеевым, убеждая в том, что, пока есть государь, императрица и Распутин, Россия не победит врага.

Он был добрым приятелем генерала Гурко, которому случиться замещать Алексеева в конце 1916 года, в те дни, когда убьют Распутина.

Работа Гучкова в армии к концу 1916 года достигла такой силы и напора, что некоторые проницательные сторонники государя предлагали арестовать Гучкова как государственного преступника, подрывающего боевой дух армии.

В тайную империю Гучкова входили даже рабочие. Организованные промышленником Гучковым военно-промышленные комитеты, призванные оказывать помощь государственным предприятиям в деле снабжения армии, превращались на деле в революционные группки и кружки ^{37}

Овод — Гучков потрудился на славу!

К 1916 году в его руках, в его, а не тех говорунов-идеалистов, что грезили совершить преобразование России, вцепившись в края думской кафедры, в его руках были реальные рычаги, которыми он мог, как некий Архимед, перевернуть историю империи!

В октябре 1916 года в Петрограде состоялось собрание общественных деятелей. Тут собрались все заинтересованные в установлении конституционного строя кадеты, октябристы, земцы. Обсуждали, что делать с государем.

Общее мнение было единодушным — государь не должен больше править! Надо добиваться отречения! Но как?

Тут мнения разошлись.

Большинство, которое cоставляли кадеты, полагали, что необходимо добиваться добровольного отречения. Давить государя речами в Думе! Давить общественным мнением! Предлагали в государи кричать наследника Алексея. Регентом должен был стать Михаил.

Гучков покинул заседание задолго до окончания.

Он ненавидел кадетов, считал их чистоплюями и болтунами. Делить грядущую власть не хотел, в добровольное отречение не верил!

Он покинул заседание, собрал свою тесную группу заговорщиков.

На дворе стоял октябрь.

Что решили они тогда, в октябре?

Гучков никогда не называл ни имена своих сообщников, ни своего кандидата на Российский престол.

Но…

…если Гучков выработал тогда, в октябре, план дворцового переворота, то в курс деталей этого плана должен был быть посвящен Родзянко, гучковский локомотив, второе лицо компании.

…а через дядю Мишу, конечно же, маленький племянник, Феликс Юсупов.

Именно в октябре дядя Миша поцеловал маленького племянника и протрубил звучным голосом с величавым раскатцем, что если бы не был стар, сам бы убил Распутина, своей собственной рукой!

Благословил!

А в первых числах ноября два друга — Маленький Феликс и царственный Дмитрий — собрались на совет. Маленький изложил царственному другу свой взгляд на создавшееся положение и спросил, не желает ли он принять личное участие в убийстве Распутина? Царственный Дмитрий согласился.

Таким дело и решилось. Феликс и Дмитрий условились, что Феликс к возвращению Дмитрия из Ставки подробно разработает план убийства и подготовит все необходимое для его выполнения.

Распутин был приговорен к смерти.

Скоро Маленький и Дмитрий определят дату убийства — 17 декабря.

И вот вопрос — а когда Гучков собирался осуществить свой план? Какого числа? Какого года? В чью пользу должно было состояться это неосуществленное в истории отречение царствующего императора?

И как только мы зададим себе этот вопрос, мы сразу заметим нити и ниточки, которые тянутся из разных мест, но к одной-единственной дате — дате убийства Григория Распутина — 17 декабря 1916 года.

В ЦЕНТРЕ СКРЕЩЕНИЯ ПАУТИНЫ

За пятнадцать дней до убийства Григорий Распутин в последний раз встретился с государем.

Распутин ободрил государя, сказал, что главное сейчас — не заключать мира, поскольку та страна победит, которая покажет более стойкости и терпения. На прощание государь попросил благословения, но Григорий сказал: «Сегодня ты благослови меня».

Через два дня государь в сопровождении сына отбыл в Ставку.

А еще через пять дней императрица получает сведения о том, что министр Трепов вместе с «локомотивом» — Родзянко, собирается уговаривать государя распустить Государственную думу 17 декабря, с тем чтобы вновь на заседания они собрались в середине января. Перерыв короток, и депутаты не смогут разъехаться по своим округам на праздники, все останутся в Петрограде.

Императрица немедленно пишет письмо мужу и передает настойчивую просьбу Распутина — распустить Думу на праздники немедленно, и до середины февраля следующего года.

«Трепов (мин.) намеревается тебя поддеть, говоря, что будет хуже, если эти люди разъедутся и разнесут свои настроения. Но наш Друг говорит, что никто не верит депутатам, когда они поодиночке у себя дома, они сильны лишь тогда, когда собираются вместе. Наш Друг говорит, что пришла смута, которая должна была быть в России во время войны или после. Будь бодр, распусти Думу, верь мне — ты знаешь, что Трепов флиртует с Родзянкой…»