Дело одноглазой свидетельницы

– У вас примечательная внешность, – заметил он. – Ваши лица прекрасно вышли бы на фотографии. Я нечасто занимаюсь портретами. Мне больше нравится игра света и тени. Меня привлекают длинные утренние тени, косые послеполуденные лучи солнца… Но время от времени я снимаю и лица. Любопытно подмечать, как светотени могут выразить человеческую сущность, как блик света подчеркивает нежное очарование и красоту женщины. Я хотел бы сделать ваш портрет как-нибудь, когда представится случай и когда… будет не столь поздно.

Мейсон бросил взгляд на Деллу Стрит. Они допили свой кофе, и Мейсон сказал:

– Ну что ж, нам пора. Уже поздно и…

– Я готов проглотить язык за то, что обмолвился об этом, – сокрушенно произнес Карлин. – Не знаю, почему человек так часто говорит то, что нуждается в объяснении, а затем спохватывается, что объяснение имеет тенденцию быть ошибочным. Для меня вовсе не поздно. Я думал только о вас, и… простите меня, о фотографе, который не полагается на ретушь, которому нравится выявлять истинный характер модели на своем портрете, который предпочитает свежее лицо, освещенное утренним светом, лицу утомленному после длинного, напряженного дня. Лично я, мистер Мейсон, терпеть не могу ретушь. Любой предмет можно изобразить с помощью светотени.

Мейсон глянул на свои наручные часы:

– Пожалуйста, не воспринимайте мои слова как ответ на ваше замечание. Уже далеко за полночь. Нам пора домой, иначе мы не выспимся и будем недостаточно свежими для утреннего фотографирования, и…

– Вы хотите сказать, что придете утром и дадите мне возможность…

Мейсон рассмеялся:

– Я выразился фигурально. Потом когда-нибудь, мистер Карлин. Большое спасибо за гостеприимство, в другой раз я бы хотел подольше потолковать о вашей жизненной философии и взглянуть на ваши фотографии.

– Я буду рад, – ответил Карлин, слегка наклоняясь вперед в кресле и ожидая, когда гости поднимутся со своих мест.

Мейсон встал.

– Большое спасибо, что навестили меня, – сказал Карлин, затем, улыбнувшись Делле Стрит, добавил: – Всякий раз, когда мужчина замыкается в своем самодовольном мирке и начинает воображать, будто красота природы значит для него больше, чем красота живых форм, случай доказывает ему, как он не прав.

– Спасибо, – улыбнулась она и, поднявшись со стула, направилась к двери.

– Из вас вышла бы потрясающая модель, – восхищенно сказал Карлин. – Смею надеяться, что в ближайшее время вы и мистер Мейсон урвете минутку из своего плотного расписания и заглянете ко мне. Это не займет больше, скажем… получаса. По четверти часа на каждого достаточно. К тому же вы сможете полюбоваться на мои фотографии и взглянуть на мою студию. Но я понимаю, что теперь поздно, а у вас был напряженный день. Представляю, насколько насыщена делами жизнь известного адвоката.

И Карлин распахнул парадную дверь.

– О, я вас порадую! Дождь прекратился. Уже видны края облаков, несущихся по небу, и… вы только взгляните на это залитое серебряным светом облако! Мне очень жаль, что пока не придумали объективов и пленок, пригодных для фотографирования лунного света. Вы же знаете, что на всех рекламных фотографиях вместо лунного света сияет солнечный свет, снятый при малой выдержке? Но я верю, что когда-нибудь можно будет запечатлеть настоящий, полный очарования и таинственности лунный свет. Но не стану вас больше задерживать. Холодает, и я вижу, что вам не терпится домой. Будьте осторожны. В такой поздний час на дорогах хватает подвыпивших водителей, которые мчатся сломя голову.

– Мы постараемся быть осторожными, – пообещал Мейсон.

– И приезжайте снова, чтобы я мог… Разумеется, я не могу требовать от вас обещания, поскольку понимаю, как трудно иногда держать обещания, но мое приглашение остается в силе, мой телефон есть в справочнике… Хотя он вам и без того известен, поскольку вы мне звонили! Спокойной ночи. Был искренне рад познакомиться с вами.

Мейсон и Делла пожелали Карлину спокойной ночи, поблагодарили его за гостеприимство, подождали, пока парадная дверь медленно закроется за хозяином, затем по цементной дорожке направились на ощупь в темноте к машине.

– Ну и как? – спросил Мейсон.

– Он меня пугает, – ответила Делла Стрит.

– Почему?

– Не знаю.

– Женская интуиция?

– Возможно.

Делла первой подошла к машине и, прежде чем Мейсон успел взяться за ручку, открыла дверцу и поспешно забралась на сиденье, сверкнув стройными ножками из-под слегка задравшейся юбки. Быстро захлопнув дверцу, она сказала:

– Давайте поскорее уедем отсюда.

Обойдя машину, Мейсон сел на водительское место и попросил:

– Поделись со мной тем, что подсказывает твоя женская интуиция, Делла.

– По-моему, он тоже испугался.

– Ты хочешь сказать, наше сообщение для него что-то значит?

– Я думаю, оно имеет для него большое значение.

Мейсон завел мотор и, трогая машину с места, сказал:

– Он выдал себя только раз.

– Когда? Я не заметила.