Дело одноглазой свидетельницы

– А что я могла сделать? Во мне течет японская кровь, кто же станет помогать японке, особенно если у нее нет денег. А у меня ничего нет. Я даже не знаю, где мой ребенок, но я уверена, что ее удочерили. Этот негодяй выдал себя за ее отца, подписал все бумаги и исчез…

– Сколько лет вашей дочери?

– Ей теперь исполнилось бы четыре года. Тогда она была совсем еще крохой…

Пьер, метрдотель, обвел взглядом переполненный зал и неожиданно увидел продавщицу сигарет, подсевшую к столику с посетителями.

– Продавщица сигарет, – позвал он резко. – Подойдите сюда!

– О! – воскликнула она. – Мне не следовало этого делать, Пьер уже недоволен.

Она извлекла носовой платок из V-образного выреза платья без бретелек, за которым можно было утаить разве что почтовую марку, поспешно вытерла глаза и привела в порядок лицо, припудрив его пуховкой из компактной пудреницы.

– Сигареты! – выкрикнул Пьер, его голос звучал хрипло от нетерпения.

Она быстро улыбнулась Делле Стрит, коснулась руки Перри Мейсона и, слегка пожав ее, сказала:

– Временами это выбивает почву у меня из-под ног.

– Не допускайте этого, – сказала Делла Стрит. – Вам следует…

– Продавщица сигарет! Немедленно сюда! – снова потребовал Пьер.

– Спасибо, что выслушали меня, – пробормотала она и, погладив Мейсона по плечу, поспешила на зов.

– Бедная девочка, – сказала Делла Стрит.

Мейсон кивнул.

– Дети стоят денег, – заметила Делла Стрит. – Я полагаю, что, сказавшись отцом ребенка и заявив, будто мать малышки умерла или сбежала, он смог отдать девочку на удочерение и получить за нее пятьсот или даже тысячу долларов.

– Японского ребенка?

– А кто мог знать, что он японский? – возразила Делла Стрит. – Вам не пришло в голову, что эта девушка японка, пока она сама не призналась. Это можно угадать лишь по ее раскосым глазам и овалу лица. Она на американку похожа больше, чем на японку.

Мейсон снова кивнул.

– Мне кажется, на вас история не произвела большого впечатления, – раздраженно заметила Делла Стрит. – Почему бы вам не сделать что-нибудь для этого ребенка, шеф? Вы могли бы найти малышку и позаботиться о том, чтобы справедливость восторжествовала.

– Для кого?

– Для матери, для ребенка.

– А с чего ты взяла, что это будет справедливо по отношению к ребенку? Возможно, девочка попала в хорошие руки. А ее мамаша работает в ночном клубе и расхаживает в таком платье, что еще чуть-чуть, и ее арестуют за нарушение общественного спокойствия и…

– Ну и что? При чем тут платье? Она любит своего ребенка.

– Может, и любит, – согласился Мейсон, – однако сомневаюсь, что так уж сильно.

– Что вы хотите этим сказать?

– Прошло больше трех лет с тех пор, как ребенок пропал, – сухо заметил Мейсон. – И вдруг она подходит к совершенно незнакомой ей парочке в ночном клубе, ни с того ни с сего разражается потоком слез, в нарушение всех правил присаживается за столик и изливает свое горе.

– Ну, – согласилась Делла Стрит, – если посмотреть с этой точки зрения… Но все вышло так неожиданно! У меня создалось впечатление, что она так долго носила это в себе, что в конце концов чувства выплеснулись наружу сами собой и она просто не могла остановиться.

– Ты ведь подметила оживленную беседу в углу зала, когда меня подозвали к телефону, Делла?

– Вы правы. Тогда она, должно быть, знала, кто вы такой.

Мейсон кивнул.

– Она попыталась заинтересовать вас и заставить прийти ей на помощь. Но это было сделано настолько убедительно… даже слезы были настоящими, шеф.

Мейсон взглянул на наручные часы и произнес:

– Если должно произойти что-то еще, то уж лучше бы побыстрей. Теперь довольно поздно действовать. Но я никак не могу забыть нетерпение и ужас в голосе звонившей мне женщины. Хотелось бы знать, что случилось на том конце провода…

– Метрдотель направляется к нам, – предупредила адвоката Делла Стрит.

Метрдотель, толстый коротышка лет шестидесяти, раскланялся и рассыпался в вежливых извинениях, однако в глазах его угадывалась определенная цель.

– Простите за беспокойство, месье… – начал он.

– Да? – откликнулся Мейсон.

– Но вы, должно быть, Перри Мейсон, адвокат, верно?

Мейсон кивнул.

– Простите меня. Я не узнал вас сразу, как вы вошли, но мне вас показали. Я видел ваши фотографии в газетах много раз, но… – он неопределенно махнул рукой, – когда я вас увидел здесь, вы показались мне значительно моложе.

– Все в порядке, – слегка раздраженно заверил его Мейсон. – Еда отменная, обслуживание превосходное. Пожалуйста, не извиняйтесь за то, что не узнали меня, и никому не говорите, что я здесь.

Метрдотель окинул Деллу Стрит быстрым взглядом. Его улыбка красноречиво свидетельствовала о том, что он будет нем как рыба.

– Ну, разумеется, месье, – заверил он Мейсона. – Здесь не то место, чтобы показывать на людей пальцем. Это личное дело месье, верно? Причина, по которой я осмелился потревожить месье, заключается в том, что мне передали конверт, предназначенный для месье Перри Мейсона, адвоката. Очень важно, чтобы конверт был вручен месье Мейсону лично в руки.

Быстрым и ловким жестом он извлек конверт на манер фокусника, достающего живого кролика из потайного кармана своего фрака.