Дело огня

— Неправда, — господин Аоки склонил голову набок. — Тебе вовсе не хочется в Тёсю. Ты очень недоволен тем, что твои соратники учинили в городе. Ты не уверен в том, что готов разделить их цели.

— Все это так, — Тэнкэн не поднимал глаз, слишком много мог дайнагон прочесть по ним. — Но сейчас им угрожает война с четырех сторон, и мой долг — быть там.

— Долг? — в жаркой комнате стало отчего-то холоднее. — Какой долг? Ты нарушил свой долг перед отцом, когда покинул дом. Нарушил долг перед господином, покинув хан. Долг перед государем состоит в том, чтобы защищать его, а Тёсю теперь — враг императора. Какой долг может связывать тебя с Тёсю?

Тэнкэн сжал кулаки.

— Господин Кацура — мой благодетель, — тихо сказал он. — Господин Сакума был моим благодетелем, а Каваками убил его. Я должен найти Каваками и отомстить за смерть господина Сакумы. Должен найти господина Кацуру и охранять его жизнь…

— Чушь, — отмахнулся веером дайнагон Аоки. — Кацура — рыцарь возрождения, Сакума — чиновник сёгуната, долг к ним не может быть равным. Ты запутался, Тэнкэн. Каковы твои подлинные желания?

Асахина сглотнул.

— Я хочу научиться делать машины, — сказал он. — Чтобы варвары не могли сломить нас, как они сломили Китай. Если для этого нужно поехать к варварам, я поеду к варварам. Если нужно будет сойти в ад — я сойду в ад.

— Похвальная решимость, — господин дайнагон улыбнулся. — А язык ты изучаешь, чтобы говорить с демонами?

Асахина покраснел.

— «Знай врага, знай себя — и ты победишь в ста случаях из ста», так писал великий Сомбу.

— Дай мне книгу, по которой ты изучаешь язык, — господин дайнагон протянул руку, и Асахина не смог противиться.

Аоки повертел учебник в руках, раскрыл ближе к концу, прочел вслух — и Асахина поразился: самые языколомные места он произносил не хуже варвара из Иокогамы:

When the stars at set of sun
Watch you from on high
When the morning has begun
Think the Lord is nigh.

All you do and all you say,
He can see and hear:
When you work and when you play,
Think the Lord is near.[64]

Дайнагон посмотрел на Асахину поверх страниц и спросил:

— Ты понимаешь, о чем это?

— Надеюсь, что да, господин, хотя мои познания весьма жалки. Это о том, как человек днем и ночью с детства должен думать, что его господин близко. Признаться, я был удивлен, что варвары знакомы с учением Конфуция…

Асахине пришлось прерваться, потому что господин Аоки залился смехом.

— Здесь неверный перевод, — дайнагон постучал по закрытой книге. — Слово «лорд» надо переводить не как «господин», а как «Бог». Что ты знаешь об учении христиан, Тэнкэн?

Все, что Тэнкэн знал о христианстве, можно было записать четырьмя знаками на ногте большого пальца.

— Оно отвратительно, — неуверенно начал он. — Оно развращает умы людей и толкает их к смуте… — тут пришлось умолкнуть, потому что получалась чушь: он сам, Тэнкэн, по доброй воле примкнувший к явным смутьянам, кого-то будет порицать за побуждение к смуте? Не смешно ли?

— Чушь, — снова сказал дайнагон, и опять вымел из воздуха нелепость веером. — Дело вовсе не в этом. Дело в том, что христиане отвергают всех других богов, кроме своего. Их Бог дал им страшную силу, они распространились по всему лику земли, как чума. Но за это они предают ему свои сердца, и он их пожирает, а они едят его плоть. Ты думаешь, что они научат тебя строить машины? Возможно. Но твое сердце уже не будет больше сердцем японца, не будет истинным сердцем, которым только японцы и могут обладать. В него проникнет демон, которому они поклоняются. Вот в чем главное зло. Тебе не нужно ехать учиться к варварам. Они уничтожат твое сердце. Сожги это.

Книга шлепнулась перед Асахиной на татами.

— При всем моем уважении к вам, — тихо сказал Тэнкэн, — я не могу. Это подарок господина Сакума. Последний подарок. Я не могу так поступить.

— А ведь я тоже твой благодетель, — мягко сказал господин Аоки. — Я далее тебе кров и пищу, предлагаю службу. Даже одежда на тебе — из моего дома…

— Если вы потребуете оставить все ваше у вас, я уйду нагим, — спокойно ответил Асахина. — К сожалению, я не смогу вернуть вам пищу, но обещаю оставить то, во что она превратилась.

Смех господина дайнагона вновь раскатился переливами, похожими на звуки водяной цитры.

— Не нужно уходить, Тэнкэн. И книгу не надо жечь — я проверял тебя. Мне нравится твоя верность.

— Позвольте заметить, что вашему покорному слуге не нравится этот способ проверки.

— Твоя смелость мне нравится тоже. Поживи пока здесь, подлечи ногу, отдохни, развлекись. Молодым людям нужно иногда развлекаться. А кстати, нынче вечером мои люди отправляются веселиться к Янаги. Не желаешь ли составить им компанию?

— Благодарю покорнейше, нет.

— Ну а я настаиваю, — бросил господин Аоки. — Ато! Ато, подойди сюда.

Ато, ждавший за порогом, отодвинул фусума и поклонился.