Дело огня

— Мы посчитали, что сможем снова начать производство через месяц после взрыва. Конечно, потерянное время, мокрый лес… но если сравнить с последствиями настоящего лесного пожара — мы легко отделаемся. Ну что ж, здесь, пожалуй, все, — Синдо, поднявшись на вал, оглядел вырубку и завод, как полководец — поле битвы. — Если вы желаете посмотреть еще и шахту, я подам экипаж. Ах, простите — естественная надобность давно меня беспокоила, а теперь настоятельно заявляет о себе. В этом, к сожалению, мы пока еще не превозмогли природу — а жаль.

Он взмахнул тростью и поспешил вниз, к конторе, где было отхожее место для начальства. Сайто поверил бы в естественную надобность, если бы не увидел человека, которому взмах трости был адресован, — судя по чистой и опрятной одежде, конторского служащего.

— Вы видели что-нибудь подобное? — спросил инспектор. И понятно было, что спрашивает он не о котлах, запахе и жаре.

— Видел, — кивнул инженер. — В Осаке во время голода. За морем кое-где — в качестве… частной инициативы. А о таком — читал. Это раньше было в обычае, особенно при обустройстве неимущих.

— Как думаете, что у них там? Телеграф?

Разговора не получилось и в этот раз — конторский служащий, обменявшись с Синдо двумя словами, уже спешил к ним.

— Счастлив предстать глазам гостей, — поклонился он. — Зовите меня Нисигава, пожалуйста. Сейчас подадут ландо. Не желаете ли перед этим отведать чаю?

— Желаем, — сказал Сайто. — Опять дегтем надышался.

Их снова поили чаем в конторе. Синдо переменил рубашку, Нисигава заливался цикадой. Обед, говорил он, подадут наверху, у вырубки. Ах, как им повезло — сама госпожа Мияги будет обедом распоряжаться! Ах, что за чудо госпожа Мияги — верная и умная жена; пока муж ведет дела в столице, она тут распоряжается всем — и закупками продуктов для рабочих, и строительством, и лесопилкой — всем-всем. И какая красавица при том! Глаз не отвести! Ах, до чего это бывает редко — чтобы умная женщина была красива, а при том и верна. Истинное сокровище.

— О да, — торжественно сказал инженер, — одно из величайших благ в непрочном мире.

Вскоре подали и ландо — лошадка, правда, подгуляла: японская полукровка, для такого шикарного экипажа низковата. Но что ж тут харчами перебирать — сели, поехали.

И если смотреть вдаль, на склоны, то можно подумать, что со времен первого императора ничего тут не изменилось. А если смотреть вокруг или вперед — думать так уже нельзя. Параллельно дороге идут вниз рельсы.

— В коляске быстрее? — удивляется инженер.

— Да, вверх вагонетку тащат волы или люди. Вот же, смотрите.

Впереди показалось нечто вроде поезда — вереница тележек, сцепленных друг с другом. Тележки все были пусты — кроме двух последних. В них стояли четыре больших котла — с рисом и рыбой — да кадка с соленым дайконом. Поезд тащил вол, погоняемый мальчиком лет восьми. Мальчишка то покрикивал «Корэ-ярэ!», то принимался срубать хворостинкой головы-соцветия придорожным сорнякам. Услышав сзади топот копыт, он остановил «состав», почтительно склонился и не разгибался, пока ландо не оставило его тележки далеко позади.

— Это один из поварят, и свою увольнительную он получит после обеда, — ответил на незаданный вопрос Синдо. А это, — сверху прошагали несколько молодцов с дубинками за поясами, — вторая смена охраны. Они получают свою пищу наверху, там отдельная кухня. Их сменщики поднимутся на обед и отдых туда же.

— А почему они не едят внизу? — спросил Асахина. — Кормят у вас в самом деле неплохо, я и дома не всегда так ел.

— Помилуйте — есть вместе с эта! — Синдо фыркнул. — Вы ведь бывали в Бэйкоку, господин инженер. Разве там белый человек сядет за стол рядом с черным?

Бэйкоку, «страна риса», страна изобилия — так называют Соединенные Штаты… Сайто усмехнулся краем рта. Поди ж ты, и у них есть свои неприкасаемые — об этом, небось, Сакамото помалкивал…

— Там не каждый сел бы за стол и со мной, — а вот инженер усмехнулся уже открыто. — Да и вас, господин Синдо, большинство американцев дальше кухни не пустило бы. В Калифорнии мне часто доводилось видеть надпись над дверью в бар — неграм, китайцам и бродячим собакам вход запрещен.

— Но ведь я не китаец, — в голосе Синдо ослышалось что-то похожее на беспокойство.

— А они не видят разницы, эти круглоглазые господа. Они бы вас и с корейцем перепутали, и от айну бы не отличили. Иногда даже с представителями наших дипломатических миссий случались конфузы, — улыбнулся Асахина. — Господину Кацу Кайсю, Защитнику Провинции Ава, представьте, как-то не дали остановиться в гостинице, объяснив, что в приличном заведении не место всякому сброду.

На лице управляющего проступило нечто вроде священного ужаса.

— И что же сделал великий господин Ава-но-Ками? — представить себе действие, которое было бы адекватной реакцией на подобное непочтение к человеку, которого при жизни назвали «божеством-хранителем», господин Синдо явно не мог.

— Поговорил с этими людьми. Они переменили свое мнение. И на его счет, и насчет сброда.