Дело огня

Инженер улыбнулся. Да, и фейерверк тогда вышел замечательный. А уж какой был шум потом…

Он смотрел, как при воровских фонарях с заслонкой прибывшие споро таскают ящики, и думал об одной вещи, которая не давала ему покоя со вчерашнего дня. Когда меч рассекает живот и внутренности вываливаются, а второй удар перерубает горло, так что кровь хлещет фонтаном, человек умирает. Десять лет назад Асахина Тэнкэн нанес Ато именно эти два удара. Среди бела дня, под ясным осенним небом.

— Я же говорю, его здесь нет, — сосед отозвался на невысказанную мысль, а вернее, на характерное напряжение мышц. — А повернуться оно могло по-всякому. Под Вакамацу покойный Кирино считал, что убил меня. А я — что убил его. А выжили оба. Кстати, а почему это мы шепотом? Господа, — позвал в темноту полицейский, — вы вообще-то находитесь под арестом по подозрению в контрабанде.

Если бы в причал ударила молния и возник сам Фудо-мё-о с огнем, мечом, петлей и прочими атрибутами небесного правосудия, — это не произвело бы большего впечатления. Тем более что облака, точно по заказу, разошлись и в прореху выглянула круглобокая луна, осветив высокую фигуру полицейского.

Это оцепенение отняло у пришельцев несколько драгоценных секунд, а потом откуда-то с борта щелкнула команда — что было не очень важно, потому что людей на берегу и на складе уже взяли на прицел. Большинство умрет. Двое останутся в живых. Вопрос был — сколько уйдет на катере. Потому что катер уйдет. Должен уйти.

Инспектор прикидывал, как правильно замешкаться, но тут вопрос решили за него. Человек метнулся через борт катера прямо на настил, перепрыгнул через груду ящиков — как перелетел, и устремился на Сайто, занося над головой льдисто сверкнувший меч. Инспектор укатился с линии удара (быстрый нынче пошел заговорщик, так я могу и не успеть…) Рядом грохнул выстрел, еще раз — летун сложился пополам и рухнул. Сайто ударил его ножнами под основание черепа — пусть полежит. Обернулся. Асахина стрелял из здоровенного револьвера, уложив правую руку на сгиб левой.

Из-за ящиков огрызались, с борта тоже. Летун отыграл своим время. Теперь под прикрытием ящиков те, кому повезло, могли сбросить сходни и отплыть.

— Оставьте на развод, — сказал инспектор. — Пусть нижние чины постреляют. Им полезно.

Инженер спрятал свой револьвер и подошел посмотреть на прыгучего заговорщика.

Инспектор поднял оброненный ночными грузчиками фонарь, отодвинул заслонку. На утоптанной земле лежал человек среднего роста, в темной одежде, волосы связаны в хвост на затылке, лицо — ничего примечательного. Обе пули попали ему в грудь, и с такого расстояния не было видно, жив он еще или уже нет.

Инспектор поставил фонарь на землю, наклонился — и в который раз мысленно поблагодарил американцев за 36 калибр и общую основательность. Потому что летун дернулся вперед, навстречу. И явно с недобрыми намерениями. Но слишком резко — кровь толчком выплеснулась из отверстий на груди, летун осекся — и удар ножнами под подбородок отправил его обратно. Инспектор вынул дайто и аккуратно отрубил заговорщику голову.

— Не хотите его допросить? — удивился инженер.

— Посмотрите, куда вы ему попали.

Инженер посмотрел. Это было не хуже, чем тот двойной удар, что достался Ато. Тот, кто может дышать и двигаться с такими ранами, не человек. И перепрыгнуть те ящики человек бы тоже не смог. И еще… — когда этот прыгнул, вокруг стало ощутимо холоднее, а контрабандисты заорали от ужаса. Почему?

Инспектор резким движением стряхнул с лезвия кровь и, приподняв голову за волосы, протянул рядовому. — Отнесите на ледник, непременно на ледник, иначе к утру пропадет. Может быть, удастся опознать. Господин Асахина, вы приглашали меня в гости. Такой жаркой ночью я не отказался бы от чашки чая.

Дом господина Асахины находился в Ситамати, на самой окраине. Газовое освещение сюда еще не провели, и проведут нескоро, а небо вновь затянули тучи — так что воровской фонарь сослужил преотличнейшую службу. А уж сам дом Сайто отличил от других с первого взгляда: в одной из комнат сквозь сёдзи было видно мерцание керосиновой лампы. Госпожа Асахина ждала супруга.

Во дворе напротив залаяла собака. Раздвинулись сёдзи, визгливый женский голос прикрикнул на пса.

— Извольте пройти сюда, — Асахина сдвинул дверь.

Ступив в гэнкан, Сайто стукнулся головой о низкую балку. Высокий рост имеет и свои недостатки. Как и европейская обувь. Сколько ни ставь ее носками к двери, все равно много времени не сэкономишь — шнурки. И завязывать мешкотно, и оставлять нельзя — споткнуться можно. Обувь для мирной жизни — и как только варвары в такой воюют?

Рядом с выстроенными в ряд сандалиями валялась тамадама. Инженер поднял игрушку, улыбнулся, взмахнул рукой, ловко поймал привязанный шарик на обушок крестовины.

А женщина уже раздвинула дверь и поклонилась мужу. Асахина поклонился в ответ — так же глубоко, как поклонился бы мужчине. Сайто приподнял бровь. Мито?

В соседней комнате явно спал ребенок — так тихо ступали и говорили хозяева.

— Господин Фудзита, это моя жена, О-Аки. Господин Фудзита мой старый знакомый.