Дело огня

Сёта-кун остановил состав так, чтобы его удобнее было загружать: насыпь в этом месте устроили высокую и отвесную с одной стороны. Рабочие, взбегая по мосткам наверх, переворачивали над вагоном тачки — и бежали вниз за новой порцией угля. Рядом тут же начали с рук на руки передавать шпалы, укладывая на открытую платформу. Сайто выпрыгнул из кабины вслед за машинистом и с удовольствием прошелся по насыпи, разминая ноги. Дзиро, извинившись, побежал в кусты. Сёта, присев на какую-то плашку, принялся набивать трубку.

Обычно за этим грузом прибывал сюда помощник Асахины, Ояма Кэнъитиро. Сын купца, он плохо разбирался в котлах и рессорах, но хорошо — в цифрах. Асахина привык мыслить фунтами и стоунами, футами и ярдами, и не умел так быстро и ловко переводить их в сяку и кэны, каны и кины[89].

А это было нужно, потому что именно в канах и кинах считали уголь служащие господина Мияги, и именно в стоунах и фунтах составлена была техническая документация англичан. А впрочем, рекламация, которую господин Аасхина вез в портфеле, относилась не к количеству, а к качеству поставляемого товара.

— Вы! — крикнул он погрузчикам. — Да, вы, подите-ка сюда. Со шпалой вместе.

Виновато переглянувшись, рабочие потрусили в его сторону. Надсмотрщик, заметив неладное, тоже поспешил на верхушку насыпи. Асахина ждал, сделав суровое лицо.

— Это что же такое, — он ткнул пальцем в блестящую от дегтя шпалу. — Гляньте, экий сучище! А ведь записано же, что сучков быть не должно. Да разве такая шпала выдержит нагрузку? А позовите-ка мне сюда господина Синдо! А эту дрянь не сметь грузить!

Подумал. И рявкнул.

— Прекратить погрузку!

Надо сказать, погрузчики и не подумали ослушаться, а десятник — возражать. Пожалуй, тут даже паровоз не посмел бы возразить, а в нем железа было побольше, чем в десятнике.

— Нам могут не дать больше поговорить наедине, — спокойно сказал инженер. — У вас есть план?

Полицейский присел на пенек, сорвал травинку и принялся жевать.

— Нас пропустят. Нас достаточно мало, а наш противник достаточно тщеславен. Вы не беспокойтесь. Наше дело — поднять шум. Я доложил наверх и написал кое-кому еще. Броненосца, а спрятать его они не успеют, вполне хватит — это уже состав преступления.

Что доложил — это инженер не сомневался. А если этот кое-то будет не сидеть, а действовать… Впрочем, неумному Сайто бы писать не стал. А план… Что ж, бывали планы и похуже.

— Мне кажется, что вы слишком осторожны со мной и недостаточно с противником.

Полицейский подумал, кивнул.

— Я докладывал не по команде. Вернее, по команде я вообще не докладывал. Я пошел выше по линии и в сторону. Это компетентный человек — и переворот ему сейчас очень невыгоден. Не скажу, чтобы он был рад меня видеть, но он меня выслушал.

— Вы говорите о министре обороны.

Полицейский кивнул.

— Он не рискнет вмешиваться силами министерства. Особенно сейчас, после смерти Окубо. Вы же понимаете, там сейчас все напуганы и ждут подвоха. Если он начнет двигаться слишком резко, его самого могут обвинить в заговоре и попытке захвата власти. Ему нужны основания.

Основания. Если они здесь что-то найдут, это будут основания. Если их здесь убьют — инженера с важного государственного проекта и старшего инспектора столичной полиции — это будут основания. Если заговорщики дернутся раньше времени — это будут основания.

— Я не хочу рисковать, — извиняющимся тоном сказал полицейский.

Асахина бесшумно засмеялся — и все его лицо осветилось эти смехом.

— Окубо-сэнсэй, — сказал он, отсмеявшись, — среди всего прочего упомянул вот что. Для постройки железной дороги правительство хотело брать займ у крупных торговых домов. На самых выгодных условиях. Но купцы испугались вкладывать деньги в такое новое дело и отступились. Займ мы взяли у англичан. Окубо-сэнсэй узнал недавно, что господин Мияги, который в наших глазах был защитником этого займа, на деле очень много сделал для того, чтобы сорвать его. Он отговорил всех — и единственный внес свои деньги. Он получил заказ на шпалы, деготь и прочее — тут много чего делают для дороги. Как вкладчик, он в курсе дел концессии — а вот в его дела никто не может сунуть носа. Сюда идет господин Синдо, управляющий.

— Вижу, — кивнул полицейский, — а о концессии мне рассказали только вчера.

Действительно, что делать, как не смеяться. Один узнает от министра внутренних дел, второй — от министра обороны.

— Качество шпал упало в последнее время, — торопливо, почти не шевеля губами, проговорил Асахина. — Сильно упало. Они торопятся, господин инспектор.

И, договорив, он слегка поклонился управляющему.

Поклон управляющего был глубже — но без подобострастия, присущего десятнику, и даже… с издевкой? Да, похоже на то.

— Счастлив предстать вашим очам, господин Асахина.

— Прошу простить мое несвоевременное вторжение.

Если господин Синдо рассчитывал кого-то смутить, рассчитывал он зря. В области этикета люди из хана Мито могли дать пол-острова форы всем, кроме разве что урожденных придворных. Впрочем, господин инженер, пожалуй, не потерялся бы и в окружении императрицы-матери.