Дело оперское. Рокировка

Вадим уже должен был находиться в кабинете, и поэтому поехали сразу в отдел. Чем ближе подъезжали к милиции, тем спокойней становился Валера, и все больше нервничал Василий.

— Иди! — толкнул Иван Васю, и тот вяло пошел за Женей.

Валеру Иван тоже вытащил из машины:

— Пошел!

Перед кабинетом Иван, схватив Валеру за загривок, ткнул его несколько раз лицом в табличку с надписью «УБОП» на двери:

— Читай, тварь, на кого ты вчера руку смел поднять!

Усилиями рук Ивана, и приложением белобрысого лица Валеры, стекло на табличке разбилось и ссыпалось на пол. Иван втолкнул задержанного в кабинет. Вадим сидел на своем месте с торца стола и держал левую ладонь на подбитом глазу.

— Ну что, красавчик? Нашел вчера на бутылку?

Валера тупо смотрел на Вадима, явно не понимая, чего от него хотят. Вася стоял возле стены и загнанно смотрел на происходящее.

— Ну, я выпил вчера немного… — пробормотал Довжик.

— А меня ты не помнишь?

— Не припоминаю…

— Неужели? — Вадим прищурился и посмотрел на Васю: — А ты?

— Что-то припоминаю… Пьяные мы были, начальник. Извини, ошибочка вышла…

— Извини? Ошибочка вышла? Да вы, ребята, так и не поняли ничего…

— Ну, извини, начальник… — повторил Вася.

— А что это у тебя в кармане? — спросил Иван и ловко вынул из кармана Валеры им же брошенный туда патрон от табельного оружия. — А это в кармане двести двадцать вторая статья Уголовного кодекса.

— Это не мой… — тихо и испуганно прошептал Валера.

— Как же не твой, если я его из кармана твоего достал? — усмехнулся Иван. — Э, брат, «крытая» по тебе плачет…

— Клянусь, это не мой… Я вспомнил. Извините, ошибку допустил…

— Ты о чем? — Вадим усмехнулся. — Мы говорим о патроне в твоем кармане. А ты о чем?

— Затмение нашло, — сказал Валера. — Ничего пьяный не соображал…

— А сейчас ты соображаешь? — спросил Женя.

— Сейчас соображаю.

— Ты соображаешь, что ты с боеприпасом лет на пять сейчас пойдешь булавки делать? Или ты хочешь лес лобзиком валить?

— Да это не моё. Я к оружию отношения не имею. Спросите мать, соседей…

— Таких, как ты, сразу на стрельбище надо везти… — Иван сурово посмотрел на Васю: — Расстреливать. Правильно?

Вася замялся. Ничего за своего друга не ответил. Он видимо понял, что на него пока не наезжают, хоть вчера на самом деле он был зачинщиком. Решил молчать.

— Что там? — спросил Вадим: — Боеприпасы? Оформляй его. У нас план по оружию горит… «Вихрь-Антитеррор» идет.

— Да вы чего? — глаза Валеры забегали, и он всхлипнул: — Это не мое…

— Чего разнылся? Вчера героем был, а сегодня что, слабо? — Вадим встал из-за стола и подошел вплотную к Валере: — Знаешь, как легко я сейчас могу всю твою никчемную жизнь переменить лет на пять? Не веришь?

— Верю. Не надо. Это не мое. Я больше не буду.

Вадим повернулся к Васе:

— А ты веришь?

— Да! — с готовностью кивнул тот.

— Где работаешь? — спросил Валеру Вадим.

— Предприниматель. Частный. Покрышки продаю.

— И как бизнес?

— Пока кормит.

— Покрышки, говоришь?

— Да. Есть всякие. На заказ из Японии могу привезти…

— Какие можешь привезти?

— А какие надо?

Женя назвал, какие нужны на «Чайзер» и «Делику».

— Я понял, — кивнул Валера. — Такая резина у меня сейчас есть. Могу привезти…

— Ну, если только в качестве моральной компенсации… — Вадим потер свой синяк.

— Только так. Зачем мне сориться с вами? Я человек маленький.

— Посмотрим, какой ты человек, — усмехнулся Иван. — Пока забудем про патрон. Свободен!

С него сняли наручники, и Валера пошел к выходу, но остановился и, посмотрев на Васю, спросил:

— А он?

— А с ним мы поговорим отдельно, — однозначно ответил Женя и вытолкнул Валеру за двери.

Василий затравленно посмотрел на оперов. Вадим вернулся на свое место и начал что-то писать. Женя сел за компьютер. Иван уселся на диван, и некоторое время молча смотрел на вчерашнего героя ночных подворотен. Тот стоял у стены и нервно следил за действиями оперов.

— А я работаю на автомойке, — заявил он через несколько минут.

— Ты будешь сидеть за нападение на представителя власти, и будешь в зоне мыть машины, — отозвался Женя. — Стой пока. Что еще можешь делать, кроме как мыть?

— Профессионально занимаюсь танцами в ансамбле «Аралия».

В кабинете воцарилась гробовая тишина. Опера переглянулись. Такого в их практике еще не было.

— Ах, ты, значит, танцуешь хорошо? — ласково спросил Иван. — Да за такими, как ты, на зонах в очередь стоят, поэтому мыть там тебе ничего не придется. Будешь участвовать в самодеятельности. Сейчас мы составим протокол и вперед, в камеру!

— Не надо меня в камеру, — на лице Василия опять появились слезы.

Опера в своей практике постоянно видят рыдающих мужчин и на подобные сцены не реагируют. Иван только усмехнулся:

— Да не плачь, ты, может, на первый раз условно получишь, наш суд гуманный и справедливый.

— У меня уже есть условно, — прорыдал Василий. — Простите меня! Ну, погорячился спьяну, с кем не бывает?

— А как вас, уродов, еще учить, что сотрудник милиции — это лицо неприкосновенное? Как? — спросил Вадим.

— Ну, я же не знал, что вы — милиционер.