Дело Пентагона (СИ)

— Того, что я сорвусь.

— Это бред. Мы не настолько близко общаемся, чтобы ты мог мне причинить вред снова.

Ну да, собственно, этими словами я подтвердила его догадку.

— Я пью, потому что здесь ты. А значит, мне стоит с тобой поговорить, чтобы больше этим не промышлять.

— Так ты… пообщаться вздумал? Уверить в отсутствии дурных намерений по отношению ко мне? Как это мило. — Я немножко в шоке. — Это тебе правда поможет? Ну… начинай. — И делаю глоток пива.

Но у Шона, как всегда, тактика радикально отличается:

— Переспи со мной. — И я захлебываюсь. Вот и весь разговор… Коротко, ясно, понятно, спасибо.

— ЧТО?! Ты спятил? Ты пьешь, потому что я с тобой не сплю?

— Нет, я пью, потому что ты меня винишь.

— Но ты виноват!

— Но если ты со мной переспишь, ты перестанешь бояться, и я не буду чувствовать себя последним подонком.

— Погоди-ка, так это мне надо?

— Не только. Я просто хочу с тобой переспать, — невозмутимо сообщает мне Шон и протягивает руку за пивом, которое ему протягивает хихикающий бармен. По-моему мне стоит перестать садиться за стойки! Но на них удобно писать… и не нужно дожидаться выпивки… стооооп! Какие барные стойки?! Мне Картер предлагает переспать!

— Шон, нет, — качаю я головой. — Мало того, что это аморально, так еще и только больше все запутает. Мы договорились, что я буду на тебя работать и…

— Всегда знал, что разговоры — пустая трата времени.

Его бросок похож на змеиный. Не увернуться. Вот он сидит, а в следующий момент я чувствую прикосновение его губ и уже раздвигаю ноги, притягивая Шона к своему телу. Я ненавижу себя за это. Все законы подлунного мира гласят, что мы разумные, труд сделал из обезьяны человека и тому подобное, тогда почему вдруг в двадцать первом веке, в эпоху расцвета разумности и логичности, два доктора философии без малейшей поправки на время, место, статус и прошлые обиды бросаются друг на друга посреди переполненного улюлюкающим народом бара? И почему ни одно противоядие не действует? Мы же друг от друга знатно натерпелись.

Вокруг разговаривают люди на своем эмоциональном чудноватом языке, я их не понимаю, но знаю, что говорят они о нас, если бы я оказалась на их месте, я бы тоже говорила. И собрав все силы, я решаюсь на сверхчеловеческий поступок — отталкиваю Шона.

— Еще! — вопят пьяные студенты. А одна из девочек идет и нагло виснет у Картера на плече, выдавая целую итальянскую скороговорку. Мне не надо знать язык, чтобы понимать, о чем она говорит. Предлагает более покладистую… себя. Ревность затапливает каждую клеточку тела. Черт возьми, я же целовалась с ним минуту назад так, что чуть не потеряла сознание, а эта стерва… Шон что-то отвечает девушке. В его исполнении итальянский кажется издевательством, ведь он, даже не пытаясь подражать темпераментным местным жителям, растягивает слова на австралийский манер. Он говорит достаточно долго, чтобы я успела почувствовать себя дурой… Но девчонку словно сдувает. И несколько человек загибаются от смеха.

— Пойдем? — он протягивает мне руку, и я уже почти соглашаюсь, особенно после выходки маленькой стервы, но нет!

Да какого хрена?! Если я собираюсь с ним переспать, я должна что-то стоящее получить взамен!

— Кааартер, — тяну я с улыбкой. — Ты, помнится, хочешь, чтобы я перестала тебя бояться, ну так отлично. Договорились. Я проведу с тобой ночь при одном условии. О таком я тебя никогда еще не просила. — Он смотрит на меня подозрительно, но не отказывается. — Я хочу увидеть в тебе нечто человеческое! Я хочу, наконец, увериться, что ты не гуманоид. Давай, начинай убеждать меня в собственной безобидности!

— За это ты проведешь со мной ВСЮ ночь.

— Легко. — Прости Господи, это будет и впрямь легко. Легче просто не придумать!

Студенты визжат от восторга, им бы лишь хлеба и зрелищ. Шон подманивает бармена пальцем и заказывает выпивку на всех. А себе берет водки и текилы, и я начинаю подозревать, что до секса у нас не дойдет. Потому что именно после этого сочетания я каждый раз просыпаюсь в неожиданном месте. Искренне жалею, что настояла на таком глупом варианте развития событий, потому что, несмотря на все бравады, я хочу закончить этот вечер в объятиях Картера. После нескольких стопок адской алкогольной смеси Шон, как ни странно, все еще в состоянии стоять на ногах, но сказать, что твердо, язык не поворачивается. Забавное зрелище. Чтобы не оставаться трезвой и занудной на празднике жизни, сама я тоже пью текилу. Меня еще в Миссисипи научили ее стопками хлестать. И, главное, последствия почти нулевые.