Дело «пестрых» (с иллюстрациями)

— Вот что, Валя, — с неожиданной решимостью, наконец, объявил он. — Тут дело не чистое. Это я тебе точно говорю. Я кое-что в этих делах смыслю. Но все ж таки требуется авторитетная консультация. У меня есть один знакомый. Мировой парень. Как раз такими делами занимается. Фамилия его Коршунов.

— Коршунов? — изумленно переспросила Валя и даже остановилась. — Из МУРа?

— Точно. Разве ты его знаешь?

В ответ Валя растерянно пролепетала:

— Я… я с ним встречалась… То есть виделась…

— Вот это здорово! — воскликнул Петр, в волнении даже не заметив ее растерянности. — Я ему сейчас же позвоню. Вот, кстати, автомат. Надо нам с ним потолковать.

— Нет, нет, я к нему не пойду, ни за что не пойду!

— Это почему же так? Он, что же, обидел тебя или еще там что? — ревниво покосился на девушку Петр.

— Что ты! Но… но я не могу.

Валя отвернула от него пылающее лицо и смолкла. Петр, теряясь в догадках, напряженно ждал. И тут вдруг, повинуясь желанию все рассказать, чтобы Петр ничего не подумал плохого, чтобы поверил, чтобы узнал все от нее самой, Валя, не поворачивая головы, тихо спросила:

— Хочешь, я тебе все расскажу?

— Ну еще бы.

Это было очень, очень трудно, впервые рассказать о себе всю правду, без утайки. Но Вале казалось, что если она сейчас испугается и солжет, то все рухнет, все такое важное и хорошее, что, наконец, вошло в ее жизнь.

Она торопилась и потому говорила сбивчиво, глотая слова, чувствуя, как спазм сжимает ей горло. Но Петр не перебивал и не переспрашивал ее. Он как будто понимал, что сейчас происходит с этой худенькой белокурой девушкой, и волновался не меньше ее самой.

Когда Валя кончила, Петр взял ее за руку и очень серьезно сказал:

— Знаешь, я никогда не думал, что ты такая… такая… стала.

Валя смущенно освободила руку.

— Идем, уже поздно.

— Ну, нет! — воскликнул сразу повеселевший Петр. — Нет! Вот теперь-то, черт возьми, я позвоню Коршунову. Мы ему все выложим. Одну минуту.

Он распахнул будку телефона-автомата.

Петр говорил очень недолго.

— Он нас будет ждать завтра в двенадцать часов. Я договорюсь с твоим мастером.

Он вдруг решительно и нежно взял девушку под руку.

…А на следующий день, идя вслед за Митей по заводскому двору, Петр поймал на себе его настороженный, враждебный взгляд. «Ладно, — решил он. — Коршунов, тот разберется. Сегодня потолкуем». Петр был почему-то твердо уверен, что уж в МУРе-то сразу поймут, что делал Неверов в заводской бухгалтерии и кто его туда послал.

Днем в кабинете Зотова состоялось короткое совещание. Пришел и Сандлер.

— Только что говорил с дежурным врачом, — сообщил он, здороваясь с собравшимися. — Гаранину лучше. Есть попросил.

— Сегодня пятый день, как он там, — заметил Воронцов.

— Надо бы ему подбросить чего-нибудь для аппетита, — предложил Лобанов.

— Да что вы, — махнул рукой Сандлер. — У него есть все, что надо.

— И вдобавок замечательная сиделка, — улыбнулся Сергей.

— Значит, так, товарищи. Что мы имеем на сегодня по делу «пестрых»? — открыл совещание Зотов. — Во-первых, установлен Папаша. Принимаются меры к его аресту. Дальше. Установлен Дмитрий Неверов. Третье. Получены сведения о мнимом Иване Уткине, он же Петр Рубцов. Настоящая фамилия его не установлена, но есть хорошие приметы.

— На этого человека надо обратить особое внимание, товарищи, — озабоченно произнес Сандлер. — У него весьма подозрительные повадки. Судите сами. В Москве он появился недавно. Я в этом убежден. Иначе мы бы его давно нащупали: он очень активен. А раз так, значит он недавно познакомился и с «пестрыми», но при этом явно ими верховодит. Мне кажется, что именно по его заданию пришел к Купцевичу Ложкин, а перед этим Неверов. И сам папапша водит его по городу да еще чуть не час дожидается на улице. Кроме того, у меня вызывают сильное подозрение и его методы. Я думаю, что расписку, которую нес Ложкин, должен был подписать Купцевич. А это, знаете ли, очень похоже на вербовку. Потом его визит к Уткиной с явной целью собрать сведения о ее сыне, за которого он себя, по-видимому выдает, его поведение там — все это не стиль уголовников. Но что ему надо в Москве, нам неизвестно. Ясно только одно: арест Папаши и Неверова может его спугнуть.

— Да, положеньице, — вздохнул Лобанов. — И все-таки, по-моему, Папашу надо брать, как только появится. Опасен, сукин сын. И всех остальных тоже.

— А может быть, и не брать? — как обычно, усомнился Воронцов. — Пусть сначала Папаша приведет нас к себе на новую квартиру.

— Выходит, сидеть сложа руки, пока не появится Папаша? — иронически спросил его Зотов. — А требуются как раз, наоборот, действия самые энергичные. — Он посмотрел на Сергея. — Что молчите, Коршунов?

— Да вот думаю.

— Он же замещает Гаранина, — пошутил Саша.

— Бросьте, Лобанов, — строго сказал Зотов, потом снова обратился к Сергею: — И что придумали?

В ответ Сергей негромко произнес:

— Я бы предложил рискнуть.

— Ишь ты, — усмехнулся Зотов. — А я-то думал, что у вас уже отбило к этому охоту.

— Риск риску рознь, — вмешался Сандлер. — Что вы предлагаете?