Дело полусонной жены

– Ну что ж, подумайте обо всем этом еще раз, пока вас еще не вызвали для допроса.

– Вы хотите, чтобы я изменила показания, мистер Мейсон?

– Нет, – усталым голосом ответил Мейсон, – я хочу, чтобы вы говорили правду и ничего больше. Однако должен вас предостеречь, что если вы лжете, то вас легко могут осудить на казнь.

– Но я ничего не могу поделать. Не могу изменить своих показаний. Я рассказала всю правду, истинную правду, и мне придется так держаться и дальше.

– Ну если это правда, то ничего не поделаешь, – вздохнул Мейсон. – Что вы знаете об этом револьвере? Давно ли ваш муж приобрел его? Носил ли его при себе постоянно?

– Когда я познакомилась с ним, у него уже был этот револьвер, но он обычно не носил его. Лишь последние два месяца револьвер все время был у него в кармане.

– Не знаете ли вы зачем? Быть может, у него были враги?

– Вполне возможно, но я ничего не знаю.

– И револьвер был при нем в последний день его жизни, двенадцатого?

– Да, он вынул его из кармана и положил на тумбочку, когда ложился спать.

– Очевидно, он кого-то опасался, раз всегда ходил с оружием?

– Наверное. Но за один, нет, за два дня до смерти он стрелял из него.

Мейсон вдруг оживился:

– Откуда вам это известно?

– В ночь на десятое револьвер оказался пустым, и Скотт при мне вынул из ящика коробочку с пулями и зарядил его снова.

– Быть может, он практиковался в стрельбе? Все шесть пуль отсутствовали?

– Да, он при мне вложил шесть новых.

– Значит, он стрелял еще раз уже после этого эпизода, так как, когда револьвер оказался в вашей руке, одной пули не было.

– Я этого не знала, пока об этом мне не сказали полицейские.

– Хотелось бы, – начал Мейсон с другого конца, – узнать побольше о его жизни, интересах, знакомых, врагах.

– К сожалению, мистер Мейсон, не могу вам помочь. У нас не было почти ничего общего. Он был скрытным человеком, и я мало о нем знаю.

Наступило молчание.

– Каково мое положение, мистер Мейсон? – спросила она наконец.

– Пока ничего не могу сказать.

Она отрывисто засмеялась:

– Не хотите мне говорить об этом?

– Оно далеко не блестяще, это я могу сказать вам уже теперь, – заметил Мейсон.

– Ну что ж, сделайте, что сможете, мистер Мейсон. До свидания, – сказала она с глубоким вздохом.

– Спокойной ночи, – ответил он и, взяв портфель, вышел из зала, не оглядываясь.

Глава 21

Мейсон шагал взад и вперед по ковру своей комнаты в конторе, засунув большие пальцы в проймы жилета и слегка наклонив голову.

Делла Стрит сидела за столом с открытым блокнотом для стенографирования. Половина страницы была уже исписана, и сейчас, держа карандаш, она терпеливо ожидала продолжения диктовки.

Здесь же, в глубоком кресле, в своей любимой позе – боком, перекинув скрещенные ноги через один подлокотник и опершись спиной о другой, – сидел Пол Дрейк.

Время от времени Мейсон произносил какие-то фразы, но обращался больше к самому себе, чем к другим, не прекращая своего безостановочного движения.

– Тебе бы лучше уступить, Перри, – гнул свою линию Дрейк. – Нет никакого смысла биться головой об стену. У тебя нет другого выхода. На этот раз, несмотря на весь твой ум и ловкость, тебе не удастся вытащить кролика из своей шляпы. Марион Шелби виновна.

– Я разрабатываю новую версию, – ответил Мейсон. – Правда, пока она лишь умозрительная и ничем не подкрепленная.

– Да, это, конечно, будет жуткая версия, – прервал его Дрейк. – Но позволь тебе напомнить кое-что, относящееся к практической психологии присяжных. Ты, конечно, и сам знаешь об этом, но просто упускаешь из виду. Если ты будешь активно обелять обвиняемую, Бюргер изрубит тебя на мелкие кусочки. Присяжные будут чувствовать себя обманутыми и тоже обозлятся. В результате ты станешь всеобщим посмешищем, а ее присудят к высшей мере.

– На сегодняшний день я действительно разбит, но сегодня только пятница, и впереди у меня два свободных дня…

Раздался телефонный звонок.

Нахмурившись, Мейсон сказал Делле:

– Послушай, Делла.

– Хелло, да… Хорошо.

Обратившись к Мейсону, она сказала:

– Звонит начальница женской тюрьмы. Марион Шелби хочет побеседовать с вами, и ей разрешено подойти к телефону.

– Хорошо, – сказал Мейсон и взял трубку. – Слушаю, в чем дело?

Марион Шелби с трудом произнесла сквозь слезы:

– Мистер Мейсон, вы прекрасный человек и превосходный адвокат, но, пожалуй, слишком хороши для такого процесса, как мой. Я не хочу вовлекать вас в новые неприятности и собираюсь освободить вас от всяких обязательств по отношению ко мне.

– Вы хотите сказать, что отказываетесь от моей защиты?

– Вы правильно меня поняли.

– Неужели вы хотите выступать сами?

– Нет, у меня будет другой адвокат, который умеет вести такие дела, как это. Мне рекомендовал его мистер Лаутон Келлер. Он зайдет переговорить с вами. Он расскажет вам обо всем, но я хотела сама сказать, что освобождаю вас от всякой ответственности. Вы понимаете меня, мистер Мейсон? Мне нужен адвокат, который имеет опыт в таких запутанных делах, как мое.

– А мне вы даете отставку? – мрачно спросил Мейсон.

– В конце концов, это какой-то выход, – невесело улыбнувшись, сказал Дрейк.