Дело принципа

Он метнул яростный взгляд на помощника окружного прокурора, ясно давая понять, что разглагольствования двадцатипятилетнего сопляка его тоже нисколько не интересуют. Молодой человек невозмутимо смотрел на него:

— Можем мы отойти на минутку, лейтенант?

— Разумеется, — кивнул Ганнисон. В его глазах светился едва сдерживаемый гнев. Он решительно прошел за перегородку, отделявшую комнату для допросов. — В чем дело? — спросил он.

Помощник окружного прокурора протянул руку:

— По-моему, мы раньше не встречались. Меня зовут Соме.

— Рад познакомиться, — машинально ответил Ганнисон.

— Что касается процедуры, — продолжал Соме. — Я лишь хочу предостеречь вас от возможных обвинений, которые впоследствии может выдвинуть адвокат этих мальчишек. Но мы оба знаем, что пятнадцатилетнего ребенка нельзя допрашивать в полицейском участке. Ну ладно, я понимаю, что специального места для проведения таких допросов нет. Но большинство офицеров полиции…

— Большинство офицеров полиции проводят допросы несовершеннолетних в отдельном помещении участка, стараясь хотя бы частично соблюсти правила. Мне это хорошо известно, мистер Соме. Однако, если не возражаете, я хотел бы подчеркнуть, что лишь минуту назад узнал, что мальчишке пятнадцать.

— Я не хотел сказать…

— Нисколько в этом не сомневаюсь. Но я хотел бы выяснить, сколько лет третьему парню, прежде чем отделить взрослых убийц от детей-убийц. С вашего разрешения, разумеется.

— Да, продолжайте, — сказал Соме.

— Спасибо.

Ганнисон вернулся к подросткам и остановился перед третьим парнем, темнокожим мальчишкой с черными волосами и карими глазами. В этих глазах плескался панический ужас.

— Твое имя? — спросил Ганнисон.

— Апосто, — ответил мальчик. — Энтони Апосто.

— Сколько тебе лет, Энтони?

— Шестнадцать.

— Хорошо. — Ганнисон повернулся к Ларсену. — Майк, поговори с Дипаче в канцелярии. А остальных я допрошу здесь. И пока на нас не набросилось общество защиты животных, позвони родителям Дипаче и скажи им, что их дорогой сыночек арестован.

— Хорошо, — кивнул Ларсен и вывел Дипаче из комнаты.

— Итак, — обратился Ганнисон к двум оставшимся парням, — вы совершили убийство, так?

Подростки молчали. Высокий покосился на Апосто.

— Или вы не знали, что он умер? — спросил Ганнисон.

— Мы просто немного повздорили, — заявил Рейрдон.

— И пустили в ход ножи, да?

— Вы не нашли у нас никаких ножей, — возразил Рейрдон.

— Не нашли, потому что вы выбросили их в мусорный бак или передали какому-нибудь дружку на улице. Мы их найдем, можешь не сомневаться. А даже если и нет, вся ваша одежда измазана кровью. Вы давно задумали это убийство?

— Ничего мы не задумали, — ответил Рейрдон и снова взглянул на смуглого испуганного Апосто.

— Ах нет? — развел руками Ганнисон. — Вы просто шли по улице, увидели этого парня и убили его, так?

— Он первый начал, — буркнул Рейрдон.

— О, правда?

— Да, — повторил Рейрдон. — Так ведь, Бэтмен? Испанец первым начал, верно?

— Да, — закивал Апосто. — Он первым начал, лейтенант.

— Надо же, как интересно! — воскликнул Ганнисон. — И как же он начал? Ну-ка расскажите.

— Мы втроем шли по улице, как вы и сказали. А он остановил нас и стал так нахально на нас смотреть, — начал Рейрдон.

— На нем была такая крутая шляпа, — вставил Апосто.

— Какая шляпа? — переспросил стенографист, оторвавшись от своих записей.

— Крутая, — пояснил Ганнисон. — Мужская шляпа с высокой тульей и узкими полями. — Он снова повернулся к подросткам:

— Итак, на нем была крутая шляпа, и он вас остановил, верно?

— Да, — кивнул Рейрдон.

— И что дальше?

— Он начал строить нам рожи, — сказал Рейрдон.

— Точно, — подтвердил Апосто.

— Он сказал, что мы не имеем права ходить по его территории. А потом вытащил клинок.

— Ах, вот как?

— Да. И бросился на нас. Нам пришлось защищаться, иначе он бы нас зарезал. Мы защищались, неужели непонятно?

— От мальчика, который остановил вас на улице, строил рожи, достал нож и бросился на вас? — уточнил Ганнисон. — От него вам пришлось защищаться, так?

— Да, верно, — ответил Рейрдон.

— Ты знал этого парня?

— Никогда в жизни не видел. Мы просто вышли прогуляться. Мы же не думали, что на нас наедет какой-то псих, черт побери!

— Что сделает? — снова переспросил стенографист.

— Наедет, — повторил Ганнисон. — Нападет. Значит, он на вас напал, да?

— Да. Он бросился на нас с ножом. Господи, мы же не хотели умереть, поэтому стали драться. Естественно, мы стали драться. Любой на нашем месте поступил бы так же.

— И вы его убили.

— Я не знаю, убили мы его или нет. Но что бы там ни случилось, это была самозащита.

— Само собой, — сказал Ганнисон.

— Вот именно, — согласился Рейрдон.

— Мальчика звали Рафаэль Моррес, вы знали об этом?

— Нет, — ответил Рейрдон.

— Нет, — повторил Апосто.

— До драки вы его не знали, верно?

— Верно.

— Он остановил вас, нехорошо на вас посмотрел, сказал, что вы идете по его улице, вытащил нож и набросился на вас, так? Так все было?

— Да, — кивнул Рейрдон.

— И до того, как он остановил вас сегодня вечером, вы его не знали? Это тоже верно?

— Да.

— Ну, тогда все ясно, — бросил Ганнисон.

— О чем это вы? — спросил Рейрдон.