Дело пропавшей балерины

– В шахматах мы видим полную картину. При игре в карты – картина неполная. Поэтому в картах блеф выглядит эффектно и элегантно, а в шахматах можно скатиться к жалкому отчаянью.

– То есть?

– Блеф имеет смысл только при плохой игре.

– Совершенно верно, – согласился Красовский.

– Но в шахматах твой соперник видит ситуацию на доске. Он понимает, чья позиция сильнее. Можно пожертвовать фигурой, сделать неожиданный ход, надеясь тем самым сбить с толку соперника и тот наделает ошибок, но это редко срабатывает.

Красовский прищурился:

– Вы никогда не блефовали в шахматах?

– Блефовал, – спокойно ответил Тарас Адамович. И добавил: – Несколько раз. Но лишь однажды мне удалось выиграть благодаря блефу. Смог убедить соперника, что защищаюсь, а сам тем временем готовился к атаке.

Красовский одобрительно качнул головой:

– Вы так рассказываете о шахматах, что я почти готов поверить, что это и впрямь увлекательная игра.

Тарас Адамович улыбнулся, но промолчал.

Красовский умел блефовать. В прошлый раз в редакции «Кіевлянина» удалось выудить немало информации именно благодаря этому его умению. Теперь же бывшего главного следователя Киевской городской полиции рядом не было, и говорить с розовощекой работницей редакции придется самому. И блефовать тоже.

Тарас Адамович картинно снял шляпу, садясь в кресло напротив. Внимательно посмотрел на барышню, сконфузив ее взглядом, положил перед ней на стол газету и грозно спросил:

– Чье это объявление?

Барышня захлопала глазами.

– Я не понимаю, – залепетала она. – Кто вы такой? Что… что случилось?

– Кто я? – переспросил Тарас Адамович. – Вы лучше скажите мне, кто вы? Что вы о себе возомнили?! Я спрошу только один раз – кто вам позволил указывать в копеечном объявлении мой домашний адрес?

Девушка, вероятно, начинала понимать, что произошла какая-то ошибка. Засуетилась, сорвалась с места, пообещав вернуться через минуту. Она и в самом деле вернулась довольно-таки быстро, но уже с худощавым юношей.

– Мне повторить вопрос? Или сразу пойти в полицию?

Худощавый побледнел, розовощекая вновь захлопала глазами.

– Что случилось, господин?..

– Вот! – Тарас Адамович ткнул пальцем в объявление отдела садоводства. – Здесь указан мой адрес! С самого утра ко мне приходят неизвестные люди в поисках какого-то садовника!

– О-о-о-о, – простонал худощавый.

– О-о-о-о, – подхватила розовощекая. – Возможно, вкралась ошибка.

– Вы невероятно предприимчивы! – саркастически заявил Тарас Адамович. – Я не стану даже тащить вас в полицию, – многообещающе сказал он и сделал угрожающую паузу, – если вы назовете мне имя негодяя, давшего вам мой адрес.

– Но, – почти шепотом молвила девушка, – мы его не знаем…

– Понимаете, объявления приносят разные люди. Мы не можем запомнить всех.

– Но у вас же есть журнал отчетности?

– Да, но в нем фиксируется лишь факт оплаты за объявление.

Тарас Адамович еще раз грозно посмотрел на юношу.

– Что же, тогда я, вероятно, буду вынужден посетить участок.

Девушка умоляюще посмотрела на него, юноша удосужился на реплику:

– Господин! Произошла ошибка, нам очень жаль. Мы…

Если бы мы могли ее исправить…

– Так попробуйте, – спокойно предложил бывший следователь и внимательно посмотрел на юношу.

– Вы принимаете объявления?

– Да.

– И вы не помните, кто принес это объявление?

– Кажется, это была девушка…

– Кажется?

– Я уверен.

Тарас Адамович еще внимательнее посмотрел на собеседника.

– Больше вы ничего не запомнили?

– Она была элегантна. Я еще подумал: очень странно, что она имеет какое-то отношение к… Отделу садоводства.

Тарас Адамович вышел из редакции, улыбаясь. Как знать, будет ли худощавый юноша впредь обращать внимание на тех, кто приносит объявления, но если он в самом деле сможет помочь в расследовании – получит вознаграждение. По крайней мере, так он ему пообещал. На слова о деньгах тот отреагировал весьма положительно, поэтому есть надежда, что в следующий раз он будет внимательнее присматриваться к представителям Отдела садоводства Киевского общества сельского хозяйства.

До полудня Тарас Адамович еще успел купить билет в кассе Интимного театра на вечернюю программу и вернуться домой. Оставалось определиться с тем, кого стоит взять с собой. Мира аккуратно записала бы его размышления, зато Щербак… Щербак поймал бы нескольких возможных свидетелей, поговорил бы с коллегами-художниками. Где он живет, этот ценитель балета? Тарас Адамович достал записную книжку и нашел нужный адрес.

В этот раз он направился к трамвайной остановке – 13-й маршрут проходил вблизи Гоголевской. Подумалось: «Удобно. Итак, выбор в пользу художника. С курсисткой можно будет поговорить позже». На столе, стоявшем на веранде, оставил записку для Миры на случай, если не успеет вернуться домой до ее прихода. Неизвестно, как долго будет длиться его разговор с Олегом Щербаком. Согласится ли несчастный поклонник помогать следователю в поисках Веры Томашевич?