Дело родовой чести

Она повернулась к герцогу и провела ладонями по его щекам. Ладони ощутили лёгкую колючую щетину. Провела пальцами по бровям. Они ощутили шелковистость густых смолянистых дуг. Суровое, мужественное, красивое и такое родное лицо. Прикоснулась к губам в лёгком поцелуе.

– Таши, я согласна. Я сама думала об этом. Но, что будет с графиней? Ведь она любит девочку.

– Тётушка, если захочет может жить с нами.

– А с нами – это где?

– С нами – это в моём замке, там, где вы жили. Тебе понравилось, кстати?

– Да, спасибо. Мы с малышкой чувствовали себя, как дома.

– Вы и были дома. Прошу простить меня за вторжение посторонних. Поверь, родная, больше этого не повториться. И никакие особы из моего прошлого не омрачат твои дни. Я уже достаточно наказан за своё легкомыслие: тебя умудрились убрать из моего собственного замка. Не наказывай меня ещё больше своей обидой.

Герцог поцеловал Навию куда-то в ухо и притянул к себе ещё ближе.

– Я не обижаюсь и даже не думала этого делать, Таши. Но охранные заклинания придётся усиливать. Я собираюсь перевезти к тебе «Око». Найдётся у тебя надёжное хранилище?

– Найдётся. И ты права, король торопит с обрядом проверки. Да и маркиз ушёл и неизвестно ещё, что он предпримет. Так что, «Око» надо перевезти быстрее.

Они замолчали и долго ещё сидели у костра, обнявшись, даря друг другу лёгкие мимолётные поцелуи и испытывая невыразимое блаженство от присутствия рядом дорогого и любимого человека. «И никаких страстей египетских, – всплыла в сознании фраза из прежнего мира, – Вася усмехнулась, крепче обняла герцога, забираясь к нему подмышку и, угнездившись, задремала под его рукой, убаюканная негой и поцелуями.

Глава 10.

– Меня не было в поместье около месяца, а такое чувство, что прошло немало времени, – поделилась Навия с няней своими впечатлениями от увиденного.

Приша тяжело вздохнула и пожаловалась:

– Ты уж, деточка, решай всё поскорее, пока твоя сестра совсем всех не разогнала. Лютует, как дракон. То не так и это не эдак. Мы уж и не знаем, как быть. Хозяйка вроде ты, а командует тут она. Плохо это.

Навия и сама видела, что в поместье затаилась беда. Все ходили хмурые, отводили глаза. Не слышно ни щебета горничных, ни разговоров мужиков на хоздворе, ни даже лая собак. Тревожное ожидание – вот что окутывало поместье.

«Да, натворила Самейна дел, – подумала Навия, – неужели сама не понимает, что делает?» Они с герцогом уже несколько часов как прибыли сюда, чтобы забрать артефакт. Но уйти и бросить людей и поместье в таком состоянии Навия не могла. Поэтому она попросила у советника два– три дня, чтобы разобраться здесь с делами. И он согласился.

Самейна заперлась в своей половине и не показывала носа. Но она была пока и не нужна. Навия разбиралась с хозяйством и слугами, а с сестрой хотела поговорить перед отъездом.

Управляющий и поверенный искренне обрадовались её приходу. Они не жаловались на сестру в открытую, но осторожно намекнули Навии, что она совершает ошибку, оставляя её здесь. Управляющий рассказал об открытии нового счёта на имя Самейны, но сказал, что перечислена пока небольшая сумма и только один раз.

Митул возмущался более открыто и призывал хозяйку одуматься и не наказывать слуг такой сестрицей. Так и сказал:

– Отправьте её куда-нибудь, госпожа! Жизни же никому не даёт!

Лейва, обнаруженная в прачечной, только горестно вздохнула и сказала, что дорабатывает месяц и будет возвращаться в деревню.

Всё это сильно не понравилось Навии. Она положила столько сил, чтобы оживить поместье, а кто-то, походя, из каприза, уничтожает её труды. И вечером она собрала всю прислугу в холле, чтобы успокоить и дать надежду.

Навия честно сказала, что пока у неё нет времени быть здесь постоянно, но она надеется, что под руководством опытного управляющего поместье продолжит жить и развиваться. Все обиженные и уволенные Самейной вернуться на свои места. А сама Самейна больше не сможет командовать и хозяйничать здесь. И это последнее высказывание было встречено одобрительными возгласами и улыбками.

И только после этого Навия пригласила в кабинет Самейну. Всё-таки она хотела договориться с ней в память о родителях. Она собиралась предложить ей содержание и жизнь в Росвике. Конечно не шикарную, но вполне достойную. И для этого хотела приобрести там особняк на имя сестры.

Самейна вошла, гордо расправив плечи и удерживая на лице презрительную усмешку. Но, увидев, что рядом с Навией стоит герцог, приглушила свою язвительность и почти мирно сказала:

– Приветствую тебя, сестра. И вас, герцог.

Она непринуждённо села в кресло и с вызовом спросила:

– О чём ты хотела со мной поговорить, Навия?

– О твоём будущем. Я знаю, что ты нанимала людей для охоты за мной. По твоей вине я оказалась в маркизате. У меня только один вопрос: за что? Что не так сделали мои родители, которые приняли тебя в семью? Что не так сделала я, которую ты даже не знала?