Дело Романовых, или Расстрел, которого не было

Немцы знали, где находятся оставшиеся в живых Романовы, частично потому, что шла речь об обмене, а частично Злотому, что Москва об этом сказала. Ленин сказал немцам, ^поскольку угроза из Берлина была реальна, что семье сохранена жизнь; но это была тайна для всех, кроме немногих его коллег.

Сохраняя жизнь ненавистной «немецкой» царицы и ее детей по требованию немцев, а затем торгуя их жизнями, большевики могли вступить в конфликт с теми из своих коллег, кто протестовал против дальнейших уступок Берлину. Владимир Милютин, один из старейших членов Центрального Исполнительного комитета, предложил не рассказывать о том, что происходит даже самым старейшим большевикам. Вот его рассказ о том, какие новости о расстреле царя были сообщены Совету Народных Комиссаров вечером 18 июля 1918 года. «Во время обсуждения проекта закона о здравоохранении, в середине сообщения Семашко, Свердлов вошел и сел на стул позади Ильича [Ленина]. Семашко закончил. Свердлов подошел, наклонился к Ильичу, и что-то сказал. «Товарищ Свердлов хочет сделать сообщение». «Я должен сказать, — Свердлов начал в своей обычной манере, — мы получили сообщение, что в Екатеринбурге решением областного Совета Николай был расстрелян. Николай хотел убежать. Чехословаки приближались. Президиум Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета одобрил это решение». Установилась тишина. «Позвольте нам теперь продолжить, чтобы обсудить проект по пунктам в соответствии с повесткой собрания», — предложил Ильич. Обсуждение проекта продолжилось».

И никакого упоминания о царице и детях. Собравшиеся комиссары не только не поинтересовались судьбой царской семьи, но и вообще равнодушно отнеслись к сообщению. Даже Лев Троцкий, в то время военный комиссар, не представлял полную картину случившегося, упоминая в своих книгах о смерти всей семьи Романовых.

В одной из этих книг он утверждал, что Свердлов сказал ему о расстреле всей семьи, в другой, книге о Сталине, он возлагал всю ответственность за расстрел именно на Сталина. Однако источник версии о «Сталине» был безнадежно скомпрометирован. Это был никто иной, как Беседовский, бывший советский дипломат, чьи воспоминания, как мы выше отмечали, представляли собой не что иное, как художественный вымысел.

Сам Троцкий признавался в своих письмах, что он не знал обстоятельства этого дела, поскольку он в это время находился на фронте: «…Я никогда не интересовался тем, как был выполнен расстрел, и искренне не понимаю такое любопытство… мои воспоминания о деле царя довольно фрагментарны». Ни один московский чиновник никогда не давал полный ответ на вопрос об исчезновении Романовых, но те немногие, кто хоть что-то говорили, намекали на то, что часть семьи выжила.

Чичерин, комиссар по иностранным делам, в своем интервью британской прессе в начале сентября 1919 года сообщил, что царица и ее дети были живы. Правда, в то время он вряд ли мог сообщить что-либо другое, кроме того, что он говорил немецким дипломатам. Но четыре года спустя, в 1922 году, один из иностранных журналистов задал прямой вопрос Чичерину на Генуэзской конференции. Он спросил, приказывало ли советское правительство убивать дочерей царя, и были ли наказаны убийцы?

Чичерин ответил: «Судьба четырех молодых дочерей царя в настоящее время неизвестна мне. Я читал в прессе, что они находятся теперь в Америке… обстоятельства этого дела еще не до конца выяснены». Возможно, это была всего лишь отговорка дипломата.

Трое других видных большевиков, двое из которых были членами Центрального Комитета, также намекали на то, что некоторые члены царской семьи выжили. Феликс Дзержинский, создатель ЧК, говорил конфиденциально, что женщины Романовы не были убиты в Екатеринбурге. Максим Литвинов говорил в Копенгагене, что убита только часть семейства, а другая осталась жива. Это было в декабре 1918 года, когда отпала необходимость вести какие-либо дипломатические игры с немцами.

Григорий Зиновьев, входящий в коммунистическое руководство, сказал американской прессе по поводу предполагаемого убийства, что «только царь был расстрелян, а его семья живет в безопасности в Сибири, точное местоположение не называется».

Позже мы увидим, что Зиновьев, по всей вероятности, был хорошо осведомлен о том, что семья была жива, и точно знал, где она находится. Он лучше, чем любой другой большевистский руководитель знал правду о Романовых.

Часть VI ПЕРМЬ

КОНЕЦ НИКОЛАЯ

Вся наша древняя история — не больше чем общепризнанный вымысел».

Вольтер

То, что позже публиковалось в Нью-Йорке, началось в Омске. «В то время, когда судьба царя обсуждалась в Екатеринбурге, городе, в котором царь был расстрелян, я получил рукопись, описывающую жизнь царя и его испытания при советской власти, написанную Парфеном Алексеевичем Домниным, который служил царю камердинером в течение 22 лет и сопровождал его в изгнании.