Дело рыжеволосой непоседы

– Я хочу высказать несколько замечаний обвинению, защите и публике, – заявил он. – Суд осуждает обстановку сенсационности, складывающуюся вокруг этого процесса. – Он скользнул взглядом по Мейсону и остановил его на зрителях. – Согласно нашей Конституции судебные разбирательства должны вестись открыто, дабы не превращать их в заседания тайных обществ. Но из этого вовсе не следует, что любой процесс, в котором находится место полемике, можно превращать в балаган. Присутствующим в этом зале следует уяснить, что суд в своей работе руководствуется строго определенной процедурой, имеющей исследовательский характер. Публика должна воздерживаться от каких бы то ни было комментариев в ходе процесса, иначе я прикажу очистить зал. Суд не одобряет манеры, в которой процесс подается в прессе. Утренние газеты полны сенсационных репортажей, спекулятивных комментариев досужих писак и интервью с лицами, не имеющими к делу никакого отношения. Суд не может, конечно, контролировать прессу, но он обращает внимание представителей обеих сторон на то, что нынешнее слушание посвящено одному-единственному вопросу: установлению в предварительном порядке, существуют или не существуют основания для привлечения ответчицы к суду. Суд крайне неодобрительно отнесется к каким бы то ни было попыткам любой из сторон витийствовать или устраивать здесь концертные представления. Суд желает ознакомиться с фактами – это все. А теперь давайте приступим к делу. Мистер Редфилд провел экспертизу. Пройдите, пожалуйста, к свидетельскому креслу, мистер Редфилд.

Эксперт повиновался.

– Хотите, чтобы я допросил свидетеля? – спросил Гамильтон Бергер.

– Я займусь этим сам, – ответил судья Киппен. – Мистер Редфилд, вы завершили баллистическую экспертизу?

– Да, сэр.

– Что она показала в отношении оружия, из которого были выпущены интересующие нас пули?

– Пуля, послужившая причиной смерти потерпевшего, она же пуля номер один, и пуля из дома миссис Юнис, или пуля номер четыре, были выпущены из револьвера, фигурирующего в материалах суда как вещественное доказательство под литерой «Д». Пули под номерами два и три были выпущены из револьвера, являющегося вещественным доказательством под литерой «А».

Судья мрачнел прямо на глазах, вслушиваясь в сообщение эксперта.

– Что можно сказать о пустых гильзах? Тех, которые находились в барабане револьвера, являющегося вещественным доказательством под литерой «А».

– Это гильзы от патронов, отстрелянных из револьвера, приобщенного к материалам суда как вещественное доказательство под литерой «Д», а не из того револьвера, в котором были найдены.

– Значит, по вашему мнению, мистер Редфилд, эти две пустые гильзы были извлечены из оружия, из которого оказались отстрелянными соответствующие патроны – то есть револьвера, являющегося вещественным доказательством под литерой «Д», и вставлены в иное оружие – револьвер, являющийся вещественным доказательством под литерой «А»?

– Иначе этого не объяснишь.

– Вы можете сказать, когда это было сделано? То есть я хочу спросить, когда была произведена эта подмена?

– Я могу утверждать лишь то, что это произошло после того, как были отстреляны патроны.

– А что касается неотстрелянных, то есть снаряженных патронов, вы не можете сказать, были они подменены или нет, не так ли?

– Совершенно верно, Ваша Честь. Не могу.

Судья Киппен некоторое время переваривал эту информацию, раздраженно покусывая губу. Когда он наконец заговорил, в его голосе прозвучал металл.

– Прошу представителей обвинения и защиты воздержаться от каких бы то ни было вопросов, которые у них появились или появятся, пока суд не разберется в подоплеке происходящего. А сейчас я хочу предложить мисс Чейни занять место свидетеля.

Из рядов зрителей поднялся тучный мужчина.

– Ваша Честь, – обратился он к судье, – я хотел бы, чтобы в протоколе было зафиксировано, что интересы мисс Чейни представляю я, Хармен Пассинг, ее адвокат.

– Очень хорошо, – кивнул судья. – Она имеет на это право. А сейчас пусть мисс Чейни займет место свидетеля.

– Мисс Чейни здесь нет, – сказал Пассинг.

– Что?! – взметнулся судья.

– Сожалею, Ваша Честь, но ее здесь нет.

– Почему?

Пассинг развел руками:

– Потому, что ее не вызывали в суд.

– Но она была здесь вчера.

– Да, Ваша Честь, была и давала показания.

– И она, конечно же, знала, что потребуется здесь сегодня.

– При всем уважении к суду, – сказал Пассинг, – я должен заметить, что суд не отдал формального распоряжения, обязывающего ее присутствовать здесь сегодня.

– Мне казалось, что я сделал это, – недоуменно сказал судья Киппен.

– Сожалею, Ваша Честь, не сделали. Я стенографировал ход процесса и очень внимательно изучил протокол.

Судья Киппен подался вперед, его лицо побагровело от гнева.

– Вы делали это для того, чтобы посоветовать ей не являться сюда, поскольку нет риска подвергнуться наказанию за неуважение к суду, не так ли?

– Она мой клиент, – вежливо напомнил Пассинг. – Меня наняли для оказания услуг такого рода. Я изучил все материалы процесса и дал ей квалифицированный, насколько мог, совет относительно ее прав и обязанностей.