Дело с телом

— Ну ладно, жду, только побыстрее.

— Да, Володь, сразу поговори с экспертами, может, кто свободен. Кое-что проверить надо, причем побыстрее, ладно?

— Ага, — согласился Кирьянов, и я положила трубку.

Добраться до милиции труда не составило. И минут через десять я влетела в кабинет Кири. Благо, меня в данном заведении знали и пропускали беспрепятственно.

— Ну что у тебя? — Володька выглядел еще более утомленным, нежели с утра.

Я продемонстрировала свою находку.

— Надо проверить, может быть, есть отпечатки пальцев…

— Криминалисты загружены по самые уши. Николай Сергеевич освободится только через полчасика — полный завал, — огорчил меня Кирьянов.

Николай Сергеевич Сотников — эксперт-криминалист, чудо родной милиции, волшебная палочка и золотая рыбка в одном лице. Он может узнать о вещи все, что вообще возможно.

— Ладно, Киря, тогда передай ему, пожалуйста. Только как что-то узнаешь — позвони, я заеду забрать. Проставлюсь — за мной не заржавеет, — пообещала я напоследок и отправилась домой. Ждать и думать.

Но подумать мне не удалось — в дверь позвонили.

— Здравствуйте, Таня, вы простите, что я без предупреждения, — извинилась Анна Владимировна, глядя на меня покрасневшими глазами. — Мы можем поговорить?

— Ну конечно, Анна, входите, — пригласила я женщину.

— Понимаете, я не могла до вас дозвониться и решила, что телефон может быть неисправен. Вы знаете, что произошло? — с надрывом выдохнула Клюжева.

— Знаю, — тихо сказала я ей, — мне очень жаль, поверьте.

— Мне тоже, — согласилась Анна Владимировна, — но что поделаешь!

Клюжева выглядела ужасно усталой и подавленной. Лицо осунулось, и теперь женщина казалась старше. Родинка на щеке приобрела еще большее сходство с горькой слезой.

Конечно, потерять супруга, близкого человека — очень тяжело. И я искренне сочувствовала Анне. Я бы нисколько не удивилась, если бы сейчас она сказала, что не хочет продолжать расследование. После такого стресса люди нередко впадают в апатию. Им все на свете становится безразлично, ничего не хочется предпринимать.

Анна Клюжева еле держалась на ногах, но не плакала. Видимо, слезы уже иссякли.

Усадив ее в кресло, я быстренько приготовила кофе и добавила Анне в чашку немного коньяку — пусть успокоится. После чего мы начали разговор.

— Таня, вы мне поможете? — выдохнула женщина с надеждой, отпив глоток ароматного напитка. Голос ее вибрировал, в нем звучали сдерживаемые рыдания. Покрасневшие глаза смотрели не на меня — скорее сквозь меня, сквозь стены. Анну не интересовал окружающий мир…

— В чем? — уточнила я.

— Я хочу, чтобы тот, кто убил Валечку, ответил по закону. Танечка, прошу вас, не бросайте меня сейчас! Конечно, — предупреждая мои возражения, затараторила Анна, — милиция теперь займется этим делом. Но я же знаю, как у них обстоит с раскрываемостью… Сегодня Владимир Сергеевич приходил — он выглядит таким измотанным. Он, конечно, пообещал сделать все возможное, но это же просто слова, я чувствую! Таня, вам я доверяю. Прошу вас! Я заплачу еще, если необходимо, — деньги найду.

Я почувствовала приближение истерики. Быстро поднявшись, достала из шкафчика пузырек с валерьянкой и налила в стакан воды.

— Вот, выпейте и успокойтесь. Мы должны спокойно все обсудить.

Женщина покорно взяла стакан дрожащими пальцами, и зубы ее лязгнули о край. Анна залпом выпила жидкость и спросила:

— Танечка, вы сможете? Вы найдете убийцу?

— Хорошо, — вздохнула я, словно бросаясь в омут с головой. — Я займусь этим.

Анна вздохнула с облегчением.

— Понимаете, я не хочу думать, что Валечка умер неотмщенным, — смущенно пояснила она. — И надеюсь, вы найдете этого ужасного человека!

— К сожалению, обещать не могу, — спокойно сказала я ей. — Но я, Аня, постараюсь. Только мне нужно кое-что уточнить.

Клюжева кивнула. Я закурила и задумалась на мгновение. Если Анну сейчас спрашивать о врагах и недоброжелателях, она вряд ли кого-то вспомнит. В самом деле, понятие «враги» чисто ассоциативно вызывает в памяти войну, бои и тому подобное. В бытовом смысле это слово почему-то редко воспринимают. Значит, надо сделать по-другому.

Сделав последнюю затяжку и притушив сигарету в пепельнице, я спросила:

— Что вы сами предполагаете относительно смерти вашего мужа?

Мой вопрос чисто психологически был правомерен. Человек, которого коснулось такое несчастье, всегда перебирает возможные варианты. Возможно, бессознательно, не обращая внимания на работу мысли, обдумывает: кто же виноват? Кто же способен на такое зверство?

Анна смутилась, бросила на меня быстрый взгляд из-под опущенных ресниц и промолчала.

— Анечка, я не прошу, чтобы вы кого-то обвиняли. Просто расскажите мне о ваших предположениях, — почти ласково говорила я. — Понимаете, в данном случае время играет против нас с вами. И лучше знать заранее, на кого обращать внимание. У меня лично уже есть некоторые версии. Может быть, у вас тоже? И объединенными усилиями мы сможем добиться успеха.