Дело с тройным дном

Из окна «Жигулей» можно было наблюдать, как милицейский «ГАЗ» остановился в судейском дворе, метрах в пятнадцати от парадного крыльца. Открылась дверь конвойного отделения, и наружу один за другим выпрыгнули двое конвоиров из Управления исполнения наказаний. Оба были вооружены, как и милиционеры, табельными пистолетами. Никто не ждал сегодня экстренной ситуации, милиционеры, которым надлежало в случае напора толпы на подсудимого оттеснить людей, стояли в стороне и лениво покуривали. Собравшаяся стайка людей была слишком незначительной для напора.

Спустя минуту из отсека автозака показался подсудимый, пожилой грузный мужчина с трудом спустился по ступенькам и, заложив руки за спину, собрался пройти в здание суда, как толпа дрогнула и, возглавляемая двумя репортерами, приблизилась к конвоирам.

Волк видел, как журналисты с микрофонами наготове задают наперебой какие-то вопросы подсудимому. В этот момент Зомби оттеснил плечом одного из журналистов и оказался вплотную с Журавковым. Произнести условную фразу он не успел, потому что киллер нажал на красную кнопку.

Огненный куст взрыва взметнул вверх, разрывая на части плоть и расшвыривая человеческие тела в разные стороны. Пронзительно завыли сигнализации припаркованных неподалеку машин.

Волк сунул в карман пульт дистанционного подрыва и неторопливо поехал вдоль улицы. Напоследок он бросил беглый взгляд в сторону недавно прогремевшего взрыва, во дворе не было видно оставшихся в живых людей, лишь одиноко застыл автозак с оторванной задней дверцей. Из-под машины валил густой смолянистый дым...

Едва «Жигули» Волка скрылись из виду, с соседней улицы мягко вырулил темно-синий «Субару», сквозь тонированные стекла угадывались четыре широкоплечих силуэта...

Вернувшись домой, Волк обнаружил у ворот встречающих его соседей.

— Ну что, как там Егорушка? — с мягкой улыбкой поинтересовался Николай Николаевич.

— Нет больше Егора, — ляпнул Волк первое, что пришло на ум.

— Как нет? — всхлипнула супруга бывшего агронома Вера Кузьминична.

— Пока я разговаривал с врачом, он выбросился из окна ординаторской. С пятого этажа прямиком на асфальт. Вдребезги. Сейчас лежит в морге, через два дня повезу на родину. — Волк уставился невидящим взором в никуда и сокрушенно покачал головой: — Что я скажу его родным?

С ходу придуманная легенда оказалась первым сортом. Во-первых, это объясняет его поспешный отъезд, а во-вторых, соседи — люди деликатные, в случае его возвращения никогда больше не напомнят о покойном «племяннике».

Загнав машину во двор, Волк запер ворота и, войдя в дом, прямиком направился в спальню, день все-таки выдался напряженный. Но ему помешали.

— Кхе, кхе. — На пороге стояли соседи. В руках Николая Николаевича удобно устроилась литровая бутыль с мутным первачом, а за его спиной супруга держала в руках плетеную кошелку с тарелками и судочками, наполненными различной снедью.

— Ты вот что, Виталий Сергеевич, мы тут посовещались с супругой моей и решили, негоже тебе сегодня одному здесь сидеть, — и продемонстрировал бутыль, добавив: — Помянем Егора.

Деваться Волку было некуда, и он со вздохом согласился.

Пока Вера Кузьминична сноровисто накрывала стол, киллер успел сунуть «ПСС» под комод вместо тайника.

— Все готово, — наконец сообщила женщина.

Николай Николаевич разлил по граненым рюмкам

самогон и, подняв свою, сдержанно произнес:

— Ну, как говорится, вечная память и вечный покой.

«Спи, дорогой товарищ ты это заслужил», — усмехнулся про себя Волк, ему совершенно не было жаль погибшего. По сути, Зомби уже давно был мертвым, бывший пограничник, бывший студент умер тогда, когда впервые попробовал наркотик. Он был падалью, которую использовал в своих целях Волк, санитар человеческого леса.

Свою рюмку он выпить так и не успел, дверь внезапно распахнулась, и в дом ворвались трое мужчин в коротких кожаных куртках, черных вязаных масках, с пистолетами в руках.

Волку хватило доли секунды, чтобы разглядеть на двух из трех пистолетах навинченные приборы бесшумной стрельбы, проще говоря, глушители. Среди этой троицы ликвидатор разглядел и того «работягу», что сегодня днем просил прикурить, значит, все это было не случайно. Его вычислили на последней ликвидации.

«Прав был Петя, в концовке зачистят всех лишних. Вот я сам и угодил под пресс зачистки», — держа перед собой рюмку с самогоном, подумал Волк.

По суровому закону жизненного жанра наемный убийца был обречен, и только благодаря одному маленькому нюансу у него появился шанс остаться в живых, назывался этот шанс — человеческая жадность. Архангел приказал своим чистильщикам выявить киллера, вывезти за город и там ликвидировать. Но при этом проговорился, что выплатил тому сто тысяч долларов. Вот опера и решили сперва эти деньги выпотрошить из наемного убийцы.

— Вы чего, мужики, совсем озверели? — неожиданно заорал на незваных гостей Николай Николаевич, вставая из-за стола. Старик, видимо, выпил за день не единственные сто грамм, и теперь ему было море по колено.