Дело с тройным дном

— Вы должны работать, уважаемый Андрей Дмитриевич, а не развлекаться. — До его сознания донесся знакомый глухой баритон, после чего у Никонова мгновенно улетучилась сонливость и похмельный синдром.

— Я работаю, — попытался оправдаться полковник, вскочив с кровати.

— Недостаточно эффективно. Положительный результат должен был быть еще на прошлой неделе. А у вас, как в той басне, воз и ныне там.

— Мы пытались. Но этот проклятый адвокат везде сует свой нос и везде протаскивает за собой журналистов. Он все время пытается нас провоцировать и на любой косой взгляд тут же устраивает пресс-конференции, где заявляет об угрозах со стороны спецслужб, — затараторил Никонов, пытаясь хоть как-то обелить себя.

— Н-да, — неожиданно согласился с его доводами собеседник. — Перед выборами пресса всегда обретает громогласный голос. И этой возможностью умело пользуются всякие пройдохи, типа этого Штрайхера. Ничего, наступит время, и ему, и подобным ему напомним фразу «Каждому свое».

В динамике мобильного телефона наступила непродолжительная пауза, после чего вновь зазвучал баритон:

— Впрочем, я отвлекся. Оставь Донцова в покое, теперь это забота Генеральной прокуратуры. Ты возвращаешься в Москву, времени осталось в обрез, поэтому переходим ко второму варианту «блиц». Все понял?

— Так точно, — почему-то на военный манер ответил Андрей Никонов.

— Действуй, — произнес баритон и отключился.

— Уф-ф. — Бросив трубку на тумбочку, полковник глубоко вздохнул, опускаясь на постель. Проведя ладонью по щекам, он оглядел гостиничный номер, в который его занесла этой ночью судьба, стараясь постепенно восстановить в памяти события последнего дня.

Номер был просторный, обставленный дорогой мебелью, наверняка люкс. На широкой двуспальной кровати посапывала молоденькая негритянка, прикрытая легкой атласной простыней, выставив наружу лишь миловидное личико с пухлыми губами и пару светлых лодыжек.

В дальнем углу у окна взгляд Андрея выхватил журнальный столик, заставленный остатками недавнего пиршества: разнокалиберные бутылки, вскрытые цветастые банки из-под импортных консервов.

Никонову снова пришлось отрывать пятую точку своего тела от мягкой перины и, слегка покачиваясь, направить свои стопы к журнальному столику. Среди бутылок полковник отыскал ту, в которой оставалось немного животворной влаги. На дне пузатого «Наполеона» колыхалась темно-коричневая жидкость. Вытащив пробку и приложив узкое горлышко к губам, влил напиток в полыхающий рот. Французский коньяк по вкусу напомнил одеколон, впрочем, особой разницы, что пить, для страдальца в его состоянии не было, главное — убить головную боль и тошноту, все сильнее и сильнее подступавшую к горлу. Обжигающая жидкость скатилась вниз, в желудок, и растеклась горячей волной по всему телу, постепенно убирая похмельный синдром.

Через минуту-другую сознание стало проясняться, дни, впустую потраченные на раскалывание Донцова с одновременным отражением нападок злобного, как питбуль, адвоката Штрайхера, требовали достаточных затрат, как физических, так и моральных. Требовалась разрядка. Вот вчера полковник Никонов и решился, в обществе двоих опричников отправился в самый дорогой ресторан города.

Серьезное возлияние постепенно сняло психологическую нагрузку. Вскоре трое командированных, почувствовав себя значительно лучше, решили развить успех. Для продолжения праздничного шоу теперь требовались особи слабого пола.

— Без баб скучно, — заглатывая очередную рюмку, заявил один из опричников.

— Действительно, — поддержал его другой, оба с немым вопросом уставились на своего начальника, ожидая его реакции.

Перестав жевать, Андрей положил вилку на край тарелки и, криво ухмыльнувшись, произнес:

— Может, вы ждете, что я вам баб буду искать?

— Да нет, шеф, мы все сами устроим в лучшем виде. — Гориллы одновременно выскочили из-за стола.

Не прошло и пяти минут, как они вернулись в сопровождении стайки юных жриц любви. Девушки были в пух и прах разодеты в яркие облегающие шмотки, подчеркивающие качество предлагаемого товара, и разукрашены косметикой, как заправские индейцы на тропе войны. Девушки с профессиональным смехом и наигранным весельем заняли места и с удовольствием угостились водкой и закусками. Никонов, в отличие от прикомандированных к нему живодеров, привык полагаться на строгий математический расчет. Полковнику хватило одного беглого взгляда, чтобы понять, с девицами явный перебор, на троих милиционеров приходилось пять путан.

— Это как понимать? — обратился Андрей Дмитриевич к ближайшему опричнику.

— На выбор. — Широким жестом тот обвел девушек. — Каждый выберет себе понравившуюся шлюху, а остальные отвалят, получив в качестве утешительного приза то, что успеют за нашим столом выпить и закусить.

— Ясно, — хмельно улыбнулся Никонов. — Вот, помню, раскручивали мы одно дело на Байкале. Тактам мне удалось переспать с хакаской, такая вот таежная эк-зотика. Теперь хочу в Африку, в пампасы, хочу негритянку. — Полковник бесцеремонно указал пальцем на сидящую напротив высокую темнокожую девицу.