Дело счастливых ножек

— Смерть наступила мгновенно, да, огромное отверстие, прямо в области сердца.

С ужасом, отразившимся в карих глазах, она тем не менее спокойно произнесла:

— Да, могу себе представить… И что потом?

— В другой комнате на полу я увидел кожаную дубинку.

— Но если его убили ножом, зачем тогда дубинка.

— Сам не могу понять. Все это странно.

— Вы известили полицию? — спросила девушка.

— Это сыграло бы против меня. Я стер отпечатки своих пальцев с дверных ручек. Я знал, что Пол Дрейк приедет минут через пять, и хотел уступить Дрейку как профессионалу возможность первым обнаружить тело. Я знал, что он сообщит полиции. Как только вышел из номера, я услышал, что открылся лифт, и раздались голоса: женский повествовал о какой-то девушке, которая закатила в ванной комнате убитого истерику. И, судя по обращениям женщины, я понял, что она идет с полицейским. Я сразу сообразил, что может выйти. Меня увидят у номера, где убит человек, и, как бы я ни излагал всю историю, мне никогда не поверили бы. Не то что меня обвинили бы в убийстве, но быстро склеили бы версию, что один из моих клиентов убил, потом позвонил мне, а я скрыл доказательства или что-то в этом роде. Я представил, что люди, которые мне доверяют и которыми я занимался, могут быть замешаны в этом… После того как фараон увидел бы меня или выходящим из номера, или стоящим возле него, я никогда не смог бы защищать кого-либо, обвиняемого в убийстве, потому что судья все время держал бы в голове мой, хоть и недоказанный, сговор с клиентом.

— Что вы сделали? — спросила Делла, целиком поглощенная его рассказом.

— Мне пришлось сориентироваться: я должен был не попасть в расставленный рядом капкан… Я достал подходящий ключ из кармана и закрыл дверь — замок был легкий. Я притворился, будто никого не замечаю, и стал стучать в дверь. Полицейский наконец вышел из-за угла этого длинного, плохо освещенного тоннеля-коридора и увидел, что я кручусь у дверей. Тогда я дважды нажал кнопку звонка. Потом с недовольной физиономией повернулся, чтобы уйти, и тут якобы увидел подошедших.

— Здорово, — воскликнула девушка.

— Да, все это ничего, но потом я совершил самую роковую ошибку.

— Какую? — спросила она, уставившись на него широко раскрытыми глазами.

— Я недооценил, насколько умен Дж.Р. Брэдбери.

— О, — облегченно вздохнула она, а потом покрутила пальцем у виска. — У него…

— Да, ты права!

— Нет, вы знаете, шеф, он очень странный… У него такой блуждающий взгляд, и ведет себя как мальчишка. Он предлагал мне сигарету, когда вы вышли, помните?

— Да.

— Он наклонился, чтобы зажечь сигарету…

— …и попытался поцеловать тебя? — ревниво спросил Перри Мейсон.

— Нет, — с тихой улыбкой ответила она. — Даже смешно, я так и решила, да и сейчас так считаю, но что-то заставило его передумать.

— Что же?

— Не знаю.

— Может, он подумал, что ты расскажешь мне?

— Да нет, не то…

— И что он сделал?

— Он так близко ко мне наклонился, поднес спичку к сигарете, потом резко выпрямился и отошел в другую сторону. Он стоял и меня изучал, как живописец — натурщицу, словно он представлял себе, как меня рисовать… Это был какой-то особенный взгляд, впитывающий и вспоминающий. Он смотрел на меня и вроде не на меня…

— А потом? — спросил адвокат.

— Потом он вышел из этого состояния, рассмеялся и сказал, что лучше пойдет за газетами и портфелем…

— И ушел?

— Да.

— Кстати, куда он их дел?

— Оставил здесь.

— Он, уходя, сказал что-нибудь о портфеле?

— Нет, и не вспомнил…

— А куда ты дела их?

Она кивнула в сторону шкафа.

Перри Мейсон подошел к нему, открыл дверцу и достал добротный кожаный портфель и газеты. В глаза бросился разухабистый шрифт названия: «Независимость Кловердаля», и почему-то дата выпуска газеты: два месяца назад.

— А ключ от шкафа есть? — спросил Мейсон.

— Да, у меня.

— Давай запрем шкаф, пока весь этот материал здесь…

— Может, лучше в сейф?

— Не думаю, что это так уж важно, но все-таки пусть лежат в закрытом шкафу.

Делла Стрит подошла к шкафу и свои ключом закрыла дверцу.

— Вы не закончили мне рассказывать о Брэдбери, — напомнила она адвокату.

— Ну, я увидел у здания ту девушку… Я почему-то решил, что она замешана в убийстве. Понял, что это Маджери Клун, и позвонил Брэдбери.

— Сказали, что Пэттон убит?

— Да, и расспросил его о Маджери Клун, ведь если это точно Маджери, мне предстояло действовать быстро, опережая полицию…

— Да, вам пришлось все выяснить у Брэдбери, а также, что бы он хотел.

— Конечно.

— Да, я многое поняла из его разговора с вами…

— Ты вообще умница…

— Меня очень настораживает, что здесь что-то не так. Когда вы с ним говорили по телефону, он был абсолютно вне себя, казалось, вот-вот швырнет в стену аппарат… Он та-ак тяжело дышал, а глаза были такие огромные…

— Ну вот в принципе и вся моя история, — подытожил Мейсон.

— И как же теперь?

— Мне нельзя проговориться, что я был в комнате убитого. Если полицейские пронюхают, наверняка будут меня подозревать. Поэтому, дружок, моя история томится за закрытой дверью. Надолго ли?

— Разве не полиции предстоит распутать этот клубок?

— В этом я не уверен, но убежден в другом: Брэдбери будет опасным противником.