Дело сердца. 11 ключевых операций в истории кардиохирургии

Вечером 18 февраля 1945 года Харкен написал жене Анне письмо из казармы в Глостершире. На следующий день ему предстояло оперировать Лероя Рорбаха, и он переживал: «Если я убью этого человека, то меня следует считать не смельчаком, а безрассудным авантюристом, а кардиохирургия окажется отброшена назад на многие десятилетия. Если я преуспею, то кардиохирургия спокойно продолжит свое развитие». С чего такое волнение? Ведь в удалении пули из сердца не было ровным счетом ничего нового, да и сам Харкен проделывал подобные операции прежде неоднократно. На этот раз, однако, все было иначе: о молодом американском хирурге, у которого все пациенты оставались живы, поползли слухи, и лучшие лондонские хирурги прибыли, чтобы собственными глазами убедиться, правду ли про него говорят. Это был не просто очередной случай: он понимал, что именно по нему все будут судить о будущем его специальности. Но все прошло успешно и без проблем. Два года спустя в Америке коллеги Харкена сидели перед экраном кинотеатра и с благоговением наблюдали, как хирург проводит ту самую операцию. Многих вдохновил пример Харкена, и они решили пойти по его стопам.

Невероятная результативность операций, проводимых Харкеном в бараке в Котсуолде, стала кульминацией полувекового прогресса — за этот период хирурги смогли победить связанные с сердцем традиционные страхи и научились лечить этот орган, как делали со всеми другими частями и тканями человеческого организма. Теперь они знали, что сердце можно брать в руки, манипулировать им и даже зашивать раны на нем, не опасаясь внезапной смерти пациента. Тем не менее ранения в сердце были большой редкостью даже в военное время. А что насчет миллионов живых людей с неисправными сердечными клапанами и закупоренными артериями? Что насчет тысяч детей, ежегодно появляющихся на свет с врожденными сердечными аномалиями? Все эти проблемы громко взывали к революции в хирургии. Так получилось, что революция эта уже началась несколькими месяцами ранее в операционной по другую сторону Атлантики, и Дуайту Харкену предстояло и дальше играть в ней ведущую роль.

2. Синюшные дети

Балтимор, 29 ноября 1944 года

Как-то в ноябре 1944 года заведующий отделением хирургии в больнице Джона Хопкинса в Балтиморе Алфред Блэлок сидел глубоко задумавшись в своем кабинете. Как всегда, он закурил: даже потеряв в начале своей карьеры два года из-за туберкулеза, он так и не сумел отказаться от привычки выкуривать по две пачки в день. Аккуратно причесанный, в безукоризненном костюме в тонкую белую полоску и в очках в изящной оправе, его запросто можно было спутать с преуспевающим адвокатом, но он в свои сорок пять был известен как один из самых передовых клинических исследователей в Америке. Несколькими годами ранее он совершил революцию в лечении циркуляторного шока, смертельно опасного состояния, при котором из-за потери крови сердце оказывается не в состоянии перекачивать достаточное для организма количество жидкости. Шок был одним из главных убийц в военное время, как правило, становясь последствием ранения шрапнелью или при взрыве. Эксперименты Блэлока привели к повсеместному применению переливания крови и плазмы для лечения людей с тяжелыми ранениями, что помогло спасти жизни тысячам военнослужащих в годы Второй мировой войны.

Одного этого достижения было достаточно, чтобы обеспечить Блэлоку достойное место в пантеоне медицинской истории, однако в тот день он был ужасно разочарован. Когда в кабинет зашел его старший резидент[4] Уильям Лонгмайр, он обнаружил своего начальника сидящим с несчастным видом за грудой книг. За последние недели Блэлок сделал серию амбициозных и невероятно сложных операций пациентам с тяжелыми болезнями брюшной полости: ни одна из них не увенчалась успехом, а большинство оперируемых умерли. «Билл, я в смятении, — сказал он Лонгмайру. Что бы я ни делал, у меня ничего не выходит». Блэлоку отчаянно хотелось оставить особый след в истории хирургии, тем самым доказав коллегам, которые выражали недовольство, что как исследователь он, может, и компетентный, однако врач из него довольно посредственный, что он чего-то да стоит. Он решил бросить все усилия на разработку новых методов лечения заболеваний поджелудочной железы и кишечника. Но он никак не мог знать, что всего через несколько дней ему предстоит провести новую и совершенно другую операцию, которая принесет ему небывалую славу и сделает больницу Джона Хопкинса местом паломничества для пациентов и хирургов со всего мира.