Дело сердца. 11 ключевых операций в истории кардиохирургии

Немецкий кардиолог Ульрих Зигварт ничего не знал об этих событиях, когда додумался сделать с коронарными артериями нечто похожее. Будучи современником и приятелем Андреаса Грантзига, он работал в Лозанне, в нескольких часах езды, и был одним из первых, кто в конце 1970-х годов научился у него методике проведения ЧТКА. Его первый баллон-катетер был подарком от самого Грантзига, который тот вручил ему однажды за ужином. Сейчас такие катетеры делаются одноразовыми, однако в то время они были таким большим дефицитом, что Зигварту приходилось стерилизовать их и использовать повторно. Впервые он почувствовал недостатки ангиопластики в 1981 году, когда одного из его пациентов в срочном порядке доставили в операционную для проведения экстренного коронарного шунтирования. По иронии судьбы, ранее в тот же день Зигварт предоставил конспект своей научной работы для публикации — там он хвалился, что никто из его пациентов не сталкивался с подобными проблемами. Когда такая ситуация повторилась еще несколько раз, он понял, что методику необходимо усовершенствовать.

Проблема, с которой сталкивался он и многие другие, называлась рестенозом — повторным сужением просвета артерии, прежде раскрытой с помощью баллонной ангиопластики. Надувной зонд травмировал стенки сосуда, из-за чего его внутренний слой начинал отслаиваться, как наклеенные обои. Зигварту пришла идея обеспечить физическую поддержку — своего рода внутренний каркас для сосуда. С помощью местного инженера Ганса Уолстена он разработал прототип устройства. Их первые модели напоминали использовавшуюся Доттером пружину, однако от такой конструкции вскоре отказались в пользу другой, на создание которой их вдохновила детская игрушка под названием «китайская ловушка для пальцев». Устройство представляло собой тоненькую трубку из стальной сетки, которая — что самое важное — была подпружинена и самостоятельно раскрывалась. Закрепленная на катетере, она была вытянутой и тонкой, однако как только ее отпускали, она расширялась до своего обычного диаметра. Когда Зигварт начал тестировать новое устройство на животных, администрация больницы отнеслась к этой затее без особого энтузиазма, и в итоге Зигварт был вынужден проводить свои опыты в деревянном сарае на парковке. Тогда он еще не знал, что две группы ученых из США уже вовсю работали над похожей идеей, причем одна из них делала это в сотрудничестве с Андреасом Грантзигом. Тем не менее его, Зигварта, прототип был готов к клиническому применению самым первым.

Ждать своего первого пациента Зигварту пришлось несколько недель, однако окончательные доказательства эффективности этой методики были получены 12 июня 1986 года, причем при довольно драматичных обстоятельствах[29]. Больница Лозанны была переполнена выдающимися кардиологами, собравшимися для обучения баллонной ангиопластики. Утром они увлеченно наблюдали за тем, как американский специалист Барри Резерфорд проводит эту сложную процедуру на женщине пятидесяти шести лет с тяжелой формой стенокардии. Какое-то время спустя Зигварт с ней мирно болтал и вдруг увидел, что ее лицо перекосилось от боли. Он сразу же понял, что с ней случилось: тот самый рестеноз, которого все так боялись. Одна из коронарных артерий, раскрытых баллоном-катетером, вскоре после этого снова схлопнулась, и миокард был лишен существенной части, если не всего, кровоснабжения. Если у нее еще не начался сердечный приступ, то скоро определенно начнется. Зигварт поспешил вернуть ее в лабораторию катетеризации, где обнаружил, что ее левая коронарная артерия, как и ожидалось, была полностью закупорена. Очевидным решением проблемы была установка стента.

Металлическая трубка, которую намеревался использовать Зигварт, была меньше двух сантиметров длиной и диаметром всего три с половиной миллиметра. Ее необходимо было разместить в сосуде с ювелирной точностью, при этом видеть сосуд он сможет только на экране. Сначала через бедренную артерию в аорту, а затем и в коронарную артерию был вставлен проволочный направитель. Стент закрепили на баллоне-катетере и по проволочному направителю доставили в нужное место — все это время Зигварт сосредоточенно следил на рентгеновском экране за его продвижением. Убедившись, что катетер в нужном месте, Зигварт надул зонд баллона-катетера, чтобы стент раскрылся. Настал короткий напряженный момент, пока хирург с волнением изучал изображение на экране, чтобы убедиться, что стент жестко закреплен. С облегчением он увидел, что тот не двигается. Эффект от его установки был моментальным: кровоток восстановился, и у женщины сразу же прошли беспокоящие ее симптомы. Она стала первым пациентом в столь бедственном положении, которому удалось избежать экстренного коронарного шунтирования.